– Тогда возьмем моего отца, – сказала она.

– Не понял.

– Нарисуй моего отца, – продолжала Элейн. – Он умер. Его уже много лет нет в живых. У меня, конечно, остались его старые фотографии. Справа от входной двери висит его снимок, но, пожалуйста, не смотри на него.

– Хорошо, не буду.

– Знаешь, я вообще пока сниму фото, чтобы ты даже случайно не смог взглянуть на него, когда будешь уходить. Меня просто захватила эта мысль, Рэй. Как думаешь, сумеешь выполнить мою просьбу? Можем мы сесть с тобой вдвоем, чтобы с моих слов ты сделал карандашный портрет моего отца?

– Думаю, справлюсь, – ответил он. – Не вижу никаких препятствий для этого.

Обращаясь ко мне, она сказала:

– Это будет подарок мне на Рождество. Надеюсь, ты еще ничего не купил? Потому что лучше подарка не придумать.

– Он твой, – ответил я.

– Милый папа! – воскликнула она. – А знаете, я вдруг поняла, что мне будет не просто восстановить в памяти черты его лица. Даже не знаю, выйдет ли.

– Как только ты захочешь вспомнить о нем, лицо снова оживет перед тобой.

Она посмотрела на меня.

– Уже началось. – Ее глаза заволокли слезы. – Я начинаю видеть его. Извините.

И она поднялась с дивана.

Когда гости ушли, Элейн сказала:

– Только не подумай, что я сумасбродка какая-то. У него действительно редкостный талант.

– Мне это известно.

– Для меня работа с ним станет важным эмоциональным моментом. Ты видел, я пришла к этой мысли неожиданно, но теперь мне очень хочется осуществить план. Если придется поплакать, что ж… Бумажные носовые платки стоят недорого.

– Точно.