Ты его шантажировала или просто заплатила? Никаких доказательств перевода средств нет, но ты достаточно умна, чтобы все сделать тайно. Ты ведь понимала, что рано или поздно это будут проверять, и уничтожила все следы.

Ты купила помощь Грейвса, и для тебя он подделал записи. Необходимые факты своей личной жизни ты ему предоставила. Он написал, что ты потенциальная самоубийца.

На работе ты позволила себе допустить ошибку весьма незначительную, возможно увлекшись игрой. Перед коллегами ты опасалась разыгрывать депрессию, поскольку они могли сразу же распознать фальшь. Сдержанность была частью тебя, и ты спряталась за нее.

В 8:15 восьмого декабря ты ушла из дома и больше не возвращалась.

Ты была уверена, что выиграла.

А затем… что?

Кэтрин Галлахер смотрит на меня, чуть растянув губы в улыбке. И молчит.

Оторвавшись от созерцания окрестностей, я возвращаюсь в квартиру и включаю телевизор. Убийство Грейвса стало одним из основных событий дня. Сейчас как раз передают новости, мелькают кадры ближайших домов, показывают огороженное полицейской лентой крыльцо Грейвса и людей в защитных костюмах – экспертов. В самом конце на экране появляется фотография самого доктора. Переключаю канал и вновь слушаю похожий репортаж, то же сообщение о женщине, приходившей к Грейвсу незадолго до гибели. Фоторобота нет. Репортер стоит на фоне домов и произносит в камеру: «Жители деревни не могут оправиться от шока».

Звонит телефон: консьерж сообщает, что пришел мой финансовый консультант. Второй раз за сегодняшний день. Когда Крейги появляется на пороге, я понимаю, что дело плохо.

– Мы получили предложение сотрудничать, – напряженно произносит он. – От Лукаса Пауэлла. Сначала мы отнеслись к этому, как к игре, – глухим голосом продолжает Крейги.

Я принесла ему чай, но чашка так и стоит перед ним на столике. Тревога заострила черты его без того узкого лица, даже акцент жителя Восточного Килбрайда стал заметнее.