– Теперь, когда мы оказались в центре… этого…

– Если я не могу сказать тебе, что люблю, когда мы в центре… этого, то когда? Может, и выпадет идеально подходящий момент, но шансы невелики, особенно когда имеешь дело с женщиной, боящейся постоянных привязанностей.

– Я не боюсь постоянных привязанностей.

– Боишься, но если для тебя это лучше звучит, противишься.

– Теперь ты меня раздражаешь.

– Давай добавим ко всему прочему еще и раздражение и на этом успокоимся.

Он поднес ее руки к губам, поцеловал и снова опустил.

– Я получу, что хочу, поскольку ничто из того, что я когда-либо хотел, не значило для меня больше, чем значишь ты. А пока я могу отправить тебя в безопасное место, подальше от всего этого, даже от меня. Это даст тебе время подумать.

– Я не желаю, чтобы меня прятали где-то, как беспомощную даму из башни.

– О’кей.

– И я не позволю манипулировать собой, чтобы…

Он оборвал ее, рывком притянув к себе и закрыв рот губами.

– Я люблю тебя, – повторил он. Отпустил ее и поднялся. – Тебе придется с этим жить. Пойду собирать вещи.

Он вышел, оставив ее смотреть вслед.

Да что это с ним такое? Кто придумал, что любовь – это нечто вроде угрозы? И почему она, хоть и злится, не может выкинуть это из головы?

Да что это с ней такое?

25

25

Он проснулся в Нью-Йорке, в какой-то безбожный час: благодаря перемене часовых поясов, сработал внутренний будильник.

Темнота и тишина подсказали, что ему не понравится увиденное на часовом циферблате.