Она поднялась.

– Вы мне нравитесь. Оба. И я чертовски об этом жалею.

Она вынула телефон и отошла, чтобы позвонить лейтенанту.

Когда они остались одни, Лайла громко вздохнула.

– Боже. В голове не укладывается! Пароли, коды и процедуры… пойду наложу второй слой краски в ванной, прежде чем фэбээровские техники доберутся до нас. Подумать только, мы работаем под прикрытием! Я буду не я, если не выжму из этого книгу! Такой материал не должен пропасть зря!

Она вскочила со стула.

– Что скажешь, если мы позже просто закажем пиццу? Пицца – еда, о которой не приходится думать, когда мозг устал.

– Лайла, я люблю тебя.

Она остановилась. Почувствовала, как знакомо сжалось сердце.

– Не пользуйся этим, чтобы заставить меня остаться дома. Я не хочу быть упертой, не хочу размахивать феминистским флагом, хотя и могла бы. Тот факт, что я иду, безоговорочно должна идти, должен бы кое-что сказать о моих чувствах.

– А что ты чувствуешь ко мне?

– Пытаюсь сообразить, но знаю, что не сделала бы такого ни для кого больше. Ни с кем больше. Помнишь сцену из «Возвращения джедая»?

– Что?

Она закрыла глаза.

– Пожалуйста, не говори, что не видел фильма. Все рухнет, если ты не видел «Звездных войн».

– Видел, конечно.

– Спасибо тебе, господи! – пробормотала она, снова открывая глаза.

– Сцена, – пробормотала она, – на лесной луне Эндора. Лейю и Хэна захватили недалеко от территории имперских штурмовиков. Ситуация хуже некуда. Она показывает ему оружие, а он говорит, что любит ее. Она отвечает… улыбается и отвечает: «Я знаю». Но не говорит, что любит его. Да, она впервые говорит это в фильме «Империя наносит ответный удар», до того, как Джабба Хатт приказывает заморозить его в карбоните, но эта сцена на Эндоре показывает, что они были вместе. На радость или на горе.

– Сколько раз ты видела сериал?

– Неважно, – ответила она немного чопорно.