С одной стороны, куда попала бомба, от проезда Матери семейства практически ничего не осталось, зато с другой — проезд представлял собой типичную для Сити узкую, пахнущую рекой очаровательную улочку со старинными зданиями по обеим сторонам и темными подъездами.

«Гармония» располагалась в высоком здании на углу, от которого проезд нырял с холма вниз, а вправо уходил тупик под названием «Шаги Странника». В этот солнечный воскресный день обе улочки были пустынны. Шаги Фокса и Элейна разносились, казалось, по всему проезду. Не дойдя до угла, инспекторы наткнулись на наблюдательный пост Найджела Батгейта под аркой, ведущей во двор пивовара.

— Во мне вы найдете человека, — сказал Найджел, — понимающего детективов с полуслова, и одновременно карманный путеводитель по Сити.

— Надеюсь, вы такой и есть. Чем порадуете?

— Его кабинет на первом этаже, окном выходит на эту улицу. Ближайший вход за углом. Если он там, дверь будет на запоре, а снаружи должна висеть записка «Занят». Он всегда запирается изнутри.

— Он там, — сказал Элейн.

— Откуда вам известно?

— За ним шел хвост. Наш человек сообщил о его появлении из телефона-автомата и вот-вот вернется на свое место.

— В верхней части улицы, если у него голова на плечах, — пробормотал Фокс. — Смотрите, сэр!

— Соблюдать тишину, — прошептал Элейн.

Найджел даже не пытался сопротивляться, оказавшись сначала в медвежьих объятиях Фокса, а потом в какой-то стенной нише, куда его запихнул Фокс. Элейн вжался в это же спасительное углубление древней стены.

— Вы кричите «мама», а я — «давай бумажник»! — шепнул Элейн. Кто-то быстро шел по проезду Матери семейства. Эхо шагов скакнуло под арку, когда мимо, залитый солнцем, прошел Эдуард Мэнкс.

Они, не шелохнувшись, стояли у темной стены и ясно слышали стук в дверь.

— Ваша ищейка, похоже, ошиблась, — с некоторым облегчением сказал Найджел. — За кем же тогда велась слежка? Очевидно, не за Мэнксом.

— Очевидно, — отозвался Элейн, и Фокс таинственно пробубнил что-то себе под нос.

— Чего мы ждем? — капризно спросил Найджел.

— Дадим ему пять минут, — сказал Элейн, — пусть усядется.

— Я иду вместе с вами?

— Хотите?