– С тобой все в порядке?
– Да… Думаю, да. Знаешь, у меня всегда было особое представление о чистилище.
– И какое же?
– Для меня чистилище – враждебное ледяное место, где люди ждут последнего суда…
Филоза пошел к двери.
– Прими горячий душ и отдохни. Завтра будет тяжелый день.
– Ты прав.
– А я еще раз обойду коридоры и попытаюсь отыскать Ябловски. Если не найду, уйдем без него. Доберемся до города и отправим спасателей или полицию.
– Ладно. Скажи – только не удивляйся, – ты что-нибудь помнишь из школьного курса об аде и чистилище? Кем был Гадес в греческой мифологии?
– Кажется, он как-то связан с адом, – откликнулся Филоза.
– Верно, Гадес – владыка ада, не позволяющий мертвым покидать его царство.
– Вот оно что… – Филоза издал сдавленный смешок. – Получается, мы сейчас в чистилище, по дороге в ад, и Гадес – наш Гадес – не дает нам сбежать. Класс! Тебе и правда нужно отдохнуть.
Он вышел из комнаты, а Илан отправился в душевую и встал под горячую воду. Его не оставляли мысли о большом овальном витраже в приемном покое. Перед глазами стояли искаженные страданием лица Христа и его учеников. Кому пришло в голову украсить портал над входом в психиатрическую клинику витражами с религиозной тематикой? Почему пациентам позволяли рисовать на стенах персонажей дантовского «Ада»? Что побудило отца использовать лестницу Иакова, когда он шифровал карту? Какое отношение имеют религиозные отсылки ко всему происходящему?
Чистилище…
Илан провел под душем много времени, но ответов на свои вопросы так и не нашел.
Выйдя, он встал как вкопанный.
На кафельном полу, свернувшись в клубок, лежал Фредерик Ябловски. Не в белом халате, а в собственной одежде и грубых туристских ботинках.
Пе́ред водолазки был в крови.
И мелких дырочках.