Возможно, возможно… Но ведь след от иглы на руке был более чем реален. Как и убитые люди. К. Ж. Лоррен, Гадес и «Паранойя» не плод его фантазии.

Если его действительно держали в этой клинике, то когда выпустили?

Кто он такой на самом деле?

Разгадка близка. Нужно дождаться рассвета, и он узнает, сказала безумная правду или солгала.

Он машинально потер красные от засохшей крови ладони. Какие теплые у тебя руки… Последние слова К. Ж. Лоррен все еще звучали у него в ушах. Странная фраза… Илан вспомнил, что руки Хлоэ оставались холодными, даже когда они занимались любовью под горячим душем.

То же касалось Ябловски. И Моки. И всех остальных. Если верить К. Ж. Лоррен, они мертвы и как тени бродят по клинике в поисках покоя. На ум Илану все время приходило одно и то же слово: чистилище.

Его взгляд упал на черный крест, он содрогнулся, спрятал голову в коленях и замер.

Как только занялся день, Илан перешагнул через труп и, сторожась, вышел из комнаты, держа в одной руке дубинку, в другой – карту сокровищ. Нужно проверить, существует ли изображенный на ней пейзаж.

Он повернул голову в сторону душевых и увидел, что тело Ябловски исчезло, только на полу осталось несколько капель крови. Куда Шардон его уволок? Где он прячет трупы и что с ними делает?

Илан быстро добрался до центрального вестибюля. Впервые с момента приезда в клинику большой овальный витраж играл всеми красками, треугольники света скользили по кафельному полу, как маленькие хлопотливые феи. Лицо Христа излучало яркий свет.

Илан на секунду прикрыл глаза, купаясь в тепле солнечных лучей, потом решительным шагом направился к лестнице. Решетки остались открытыми, вокруг было тихо. Илан крепко сжимал в руке свое доморощенное оружие – он знал, что Филоза где-то рядом и может напасть в любой момент.

Он свернул в коридор четвертого этажа. Миновал решетки и пошел вперед, стараясь не смотреть на змеящиеся по потолку кабели.

Илан пытался открыть дверь каждой палаты, выходящей на зады здания, но у него ничего не получалось. Изолятор, где держали К. Ж. Лоррен, пустовал. Решетка в конце коридора оказалась запертой, так что в административную часть клиники он проникнуть не сумел, спустился на третий этаж, взял старый стул и вернулся в палату черноволосой женщины.

Он поставил стул под окно, залез на него, выглянул наружу и… не поверил своим глазам: внизу, за высокими стенами клиники, расстилался пейзаж с карты. Заснеженные горы имели ту же форму, склоны поросли лесом, над долиной вставало солнце, и из тени медленно возникала гладь озера. В ясном голубом небе не было ни облачка.