Санди Клеор искоса взглянула на ремни на запястьях пациента. Этот человек мог напасть без предупреждения, стремительно, как кобра, он не раз это делал. Психоз – непредсказуемый и разрушительный недуг, больные страдают галлюцинациями, их обуревают бредовые идеи, бо́льшую часть времени они существуют в параллельной реальности, что очень затрудняет лечение. В случае с Люкой Шардоном дело осложнялось тем, что даже в моменты просветления он оставался параноиком и любую попытку врачей и медсестер позаботиться о нем воспринимал как заговор или травлю.

– Электротерапия помогла вашей памяти вытолкнуть на поверхность некоторые воспоминания о прошлом. Как бы вы к этому ни относились, что бы себе ни думали, она вам помогла.

– Бросьте, доктор! Вы подкармливали мой страх и усугубляли страдания, считали, что лечите, но лишь ухудшали ситуацию.

Электрокардиограф подал сигнал бедствия: сердце выдавало сто двадцать ударов в минуту. Люка опустил глаза на иглу капельницы и замедлил дыхание, пытаясь успокоиться.

– Вы с доктором Полем Гамбье, этим любителем трубочного табака, вели пространные беседы, полагая, что больной «в отсутствии». А я все слышал и каждый день по крупице терял рассудок.

– Это трудно понять – и уж тем более поверить.

Он попытался рассмеяться, но закашлялся, лицо покраснело от натуги. Отдышавшись, он спросил: