– Почему вы просто не убили их, а там пусть они мучились бы в ледяных долинах? Зачем было самому руки марать?

– Знаешь, я много думал об этом. И понял, что не могу рассчитывать на то, что они получат после смерти сполна. Дело в том, – при этих словах Малинин заговорщицки понизил голос, – что я не уверен в существовании ада! Вдруг никаких кругов и уровней нет? И эти… ну те, кого я убил, просто канули бы в небытие? Я не мог рисковать. Они заслужили страдание, а не легкую смерть!

Самсонов помолчал, обдумывая его слова.

– Я не понял, почему вы предпочитаете буддийский ад, – сказал он через некоторое время. – По-моему, он не лучше того, который описал Данте.

– Наверное, так и есть. Но я не успел сказать о самом главном: хотя пребывание в каждом последующем аду в двадцать раз дольше, чем в предыдущем, мучения в буддистском аду не вечны. В конце концов негативная карма исчерпывается, и можно переродиться в высших мирах.

– Об этом вы и мечтаете?

Малинин криво усмехнулся:

– Смею ли я мечтать? Всего лишь надеюсь. – Он взглянул на часы. – Но мы заболтались. Я рассказал тебе кое-что о себе, может быть, удовлетворил любопытство. А теперь иди и передай шишке, которая будет решать, дать ли мне машину, что отстреливать заложников я начну через четверть часа. Если автомобиль не окажется перед магазином, конечно.

– Или если вы не замерзнете тут, – сказал Самсонов. – По-моему, через пятнадцать минут пневмония всем тут присутствующим обеспечена.

– Не о нашем здоровье заботься, а об их жизнях. – Малинин повел поверх голов заложников рукой, и полицейский увидел, что в ней зажат пистолет. – Все, хватит болтать!

Самсонов вышел из морозильника, стараясь не глядеть на заложников.

– Ну что будем делать? – спросил Дремин.

Ему и остальным был слышен весь разговор.

Командир спецназа отвел Самсонова в сторону и заговорил шепотом:

– Никто не даст ему машину при условии, что он уедет вместе с заложниками! Что за бред?! Он должен понимать, что…

– Он понимает, – перебил Самсонов. – По-моему, просто тянет время, но зачем ему эти несчастные пятнадцать минут?

– А нельзя просто дать ему эту машину? – вмешался подошедший Дремин. – Десять заложников он отпустит, а это лучше, чем рисковать жизнями двенадцати человек. Разве нет?

– Математика тут не очень-то уместна, – ответил Самсонов, – но в принципе, конечно, каждый освобожденный заложник играет нам на руку. Вот только проблема в том, что мы не будем знать о судьбе оставшихся двух заложников.

– Но зато, если машина не окажется перед магазином через пятнадцать… – Дремин взглянул на часы, – нет, уже двенадцать минут, мы точно будем знать о судьбе одного из заложников. Предположительно, сопливой девицы, которая раздражает Малинина.