Тем временем Данте был задержан сотрудниками следственного управления и доставлен в центральный полицейский участок. Несмотря на его отчаянные протесты, его приковали наручниками к стулу и заперли в кабинете с единственным конвойным, который пропускал все его требования перевести его на открытый воздух мимо ушей. Измотанному после недавнего нахождения в горящем здании, Данте сразу же стало дурно. Он до посинения кричал и топал ногами. Охранник отвесил ему оплеуху, и он, сломав стул, рухнул на пол, но тут же вскочил и принялся размахивать пристегнутым к запястью сломанным подлокотником, не подпуская конвойного ни на шаг. Трое вбежавших в кабинет полицейских бросились на него и повалили на пол. Задыхающийся Данте потерял сознание.

Очнулся он уже пристегнутым к перилам балкона. Заперших его агентов в форме вовсю распекал Сантини. Во рту у Данте пересохло, сконцентрироваться не удавалось, и только боль в желудке вернула его в реальность. Простирающаяся под балконом улица Сан-Витале была перекрыта патрульными машинами и полицейскими барьерами.

– Меня удерживают против воли и подвергают пыткам! – во все горло закричал он. – Свяжитесь с моим адвокатом! Его зовут Роберто Минутилло, найдите его контакты в интернете!

Сантини в один прыжок подскочил к нему:

– Захлопните пасть, или я распоряжусь, чтобы вас перевели внутрь. И позабочусь, чтобы окон там не было.

– А если я коньки отброшу? Избавитесь от моего трупа?

Сантини склонился над ним:

– Убит функционер полиции. Думаете, кого-то волнует, что с вами станется?

– Я там был, вы не забыли?

– Поэтому вы и здесь. – Сантини подкатил к нему стул на колесиках. За французскими окнами тут же столпились, наблюдая за происходящим, полдюжины агентов в форме и штатском. – Позвольте прояснить ситуацию. Произошел взрыв бомбы. Кое-кто уже призывает ввести военное положение. Поговаривают о возрождении «Красных бригад»[21]. Наш долг – разобраться, что произошло на самом деле. И с теми, кто отказывается сотрудничать, мы церемониться не намерены.

– Никто еще не задал мне ни единого вопроса.

– Это сделаю я. От имени уполномоченного магистрата.

– Дайте угадаю, это Де Анджелис?

– Вас это не касается. Вы встретитесь с ним позже для составления протокола.

– Это если я буду хорошим мальчиком. А иначе вы сбросите меня с балкона.

Сантини сжал челюсти:

– Зачем вы пытаетесь вывести меня из себя?

Данте подумал, что Сантини действительно едва сдерживает ярость. Неужели он его изобьет? Вряд ли. Как бы Сантини этого ни хотелось, к полиции сейчас приковано внимание всей страны. Подозревай он, что Данте замешан во взрыве, и его бы это не остановило. Но в данный момент Сантини не знает, что и думать. Он сутулился под грузом случившегося, постоянно дотрагивался до лица и незаметно облизывал губы. Каждое его движение выдавало смятение и страх. Сколько бы он ни надсаживал глотку, было ясно, что он не понимает, что происходит. Или же – еще одна гипотеза – прекрасно знает, что происходит, но не знает, что предпринять. И эта гипотеза тревожила Данте гораздо больше.