Нет. Что-то иное должно было пересилить привязанность Ровере к Коломбе, в которой она не сомневалась, и неизменную лояльность к подчиненным, которая всегда была даже сильнее, чем его преданность руководству. Конечно, им не могли двигать жажда власти и желание занять пост Сантини в следственном управлении. Теперь Коломба четко видела, что он лгал ей, чтобы она перестала доискиваться до его истинных мотивов. Ровере готов был предстать в ее глазах жалким, завистливым карьеристом, лишь бы задействовать ее в расследовании. Если бы он не погиб, Коломба вышла бы из игры, но теперь знала, что ее долг – исполнить его последнюю волю, как бы тяжело это ни оказалось.
Пока она размышляла, что предпринять дальше, последние лучи заходящего солнца, проникавшие в окно, загородил силуэт мужчины в халате: на нее с нежностью смотрел Тирелли.
– Марио!.. Почему ты в белом халате?
Тирелли улыбнулся, убирая в карман портсигар с лакрицей.
– Я ведь врач, забыла? – Он подошел поближе, чтобы ее осмотреть. – Дай-ка взглянуть, как ты. Зрачки нормальные… Посмотри на потолок… Теперь направо…
Коломба неловко заерзала в постели:
– Ты собираешься устроить мне медосмотр?..
– А в чем проблема?
– Обычно твои пациенты мертвы.
– Это не единственная моя специальность, девочка моя. Но признаюсь, хладные тела – мой конек. – Он погрустнел. – Меня попросили произвести аутопсию Ровере, но… Я предпочел, чтобы этим занялись мои ассистенты.
На глаза Коломбе навернулись вот уже несколько часов сдерживаемые слезы.
– Как он умер?
– Геморрагия, вызванная разрывом верхней брыжеечной артерии. Осколок металла буквально прошил его насквозь.
Коломба высморкалась в бумажную салфетку.
– Он страдал?
– Не слишком. Только не думай, что я просто пытаюсь тебя утешить. У него был серьезно поврежден спинной мозг, ниже грудины он ничего не чувствовал. К тому же умер он не в одиночестве.
– Кто с ним был?
– Твой друг. Господин Торре. Он остался с Ровере. Когда врачи поднялись в квартиру, Торре держал его голову на коленях.
Коломба не верила своим ушам:
– Данте вошел в здание?