– Есть еще парочка на кухне. На них он со своей собакой.

– А старых снимков нет? Таких, чтобы указывали на его прошлое?

Коломба уселась на кровать, смяв безупречные складки покрывала. Податливая мягкость постели манила, как пение сирен. На несколько секунд она задремала с открытыми глазами. Голос Данте вырвал ее из дремоты:

– Коломба, ты еще там?

– Да, извини… Что ты говорил?

– Если он и правда с ностальгией вспоминал военную службу, у него должно было что-то остаться на память об армейских временах.

– Может, он и не служил никогда. Может, он был просто одержимым, который в армии и дня не провел. Типа маньяков, что ездят в лагеря по выживанию.

– Такие поддерживают себя в форме. А этот превратил спортзал в кладовку.

– Или он попросту хранил самые дорогие сердцу сувениры в другом месте.

– Можешь снова поискать в шкафах?

– Данте, еще немного – и за мной сюда явится полиция. Я взяла его мобильник. Возможно, он нам пригодится. Но я не хочу, чтобы меня здесь нашли.

– Еще разок, пожалуйста.

Коломба тяжело поднялась. Внутренний голос упрашивал ее остановиться и прилечь на притягательную, уютную кровать. И на тот факт, что кровать принадлежит мертвецу, голосу было наплевать. Она снова принялась обыскивать квартиру: проверила ящики на наличие второго дна, заглянула под шкафы, перевернула картины.

– Ничего. Теперь мне действительно пора идти. Я на пределе, и проблема не только в нехватке времени.

– О’кей, – разочарованно сказал Данте.

Коломба вернулась в спальню за счетами и квитанциями. Не успела она выйти, как Данте завопил:

– Поворачивай назад!.. Какой же я идиот…

– Что ты увидел? – спросила Коломба. Она снова начала терять голос.

– Взгляни на снимок на стене. Тот, что в серебряной рамке…

– И?