– Нет. До сих пор поверить не могу.

– Может, есть шанс, что мы ошибаемся?

– Нет. Черт! Ни одного.

Через десять минут телефон зазвонил. У Ансельмо были плохие новости.

– Тирелли отключил свои мобильники еще вчера. Согласно данным спутника, они у него дома. Я попытался дозвониться ему на домашний.

– С ума сошел?

– Я бы придумал какой-нибудь предлог. В конце концов, я с ним работаю. Работал… Но никто не отвечает. Похоже, его нет дома.

– Он бросил мобильники, – в ярости сказала Коломба. – Он все еще с Данте.

– Я отправил тебе распечатки, – сказал Ансельмо. – Может, найдешь в них что-то полезное. Я подожду дома, хорошо?

В этот момент в дверях показался бармен с пачкой бумаги в руке:

– Это для вас.

Коломба вырвала у него факс и, разделив листы с Сантини, наскоро проглядела страницы. Это были распечатки таблицы «Эксель», содержавшей, помимо номеров исходящих и входящих вызовов, имена абонентов и местоположение вышек сотовой связи, в радиусе действия которых находился каждый из телефонов в момент звонка. Они начали читать с конца, потом сначала и за несколько минут поняли, что зашли в тупик. Тирелли звонил почти исключительно по работе – коллегам и друзьям, с которыми оба они были знакомы, – а также живущей в Милане сестре, в рестораны и диспетчерские такси. Ни один из вызовов не вызывал подозрений, или же подозрительными могли оказаться они все. Но быстро проверить это было невозможно. А в последние двадцать четыре часа не было зарегистрировано ничего. Ни единого звонка. Коломба в приступе ярости швырнула распечатки на тротуар:

– Дерьмо! Мы впустую теряем время!

– Мы еще можем его найти, – сказал Сантини. – Нужно лишь перестать действовать в одиночку. За десять минут мы можем поднять на уши половину римских полицейских.

– И один из них позвонит Тирелли! Мы оба это понимаем.

Сантини взял ее за локоть:

– Это наш единственный шанс. В данных обстоятельствах я намерен позвонить в полицию, хочешь ты этого или нет.

Она высвободила руку, но прежней запальчивости уже не чувствовала.

«Я ничем не лучше его, – подумала она. – Данте рискует жизнью в том числе по моей вине».

– Не может быть, чтобы он ни разу не ошибся, – пробормотала она.