– Здравствуйте! – зовет она, хотя Ловиса Гранат говорила просто заходить. Никакого ответа.

Из столовой и комнаты за ней доносится музыка. Шарлотта проходит библиотеку – или это курительная – с обоями в клеточку и гигантскими кожаными креслами вокруг столика с пепельницей. Вдоль стен – уродливые книжные шкафы.

Шарлотта проходит в гостиную. У окна сидит Ловиса Гранат. Взгляд ее обращен к освещенному Лисебергу.

– А, вот и вы… Хорошо. Присаживайтесь!

Ловиса не встает ей навстречу, не подает руки; она неподвижно сидит в бледно-голубом полосатом кресле. Гостиная резко контрастирует с другими комнатами в доме. Светлые обои, а подвязанные по краям шторы хоть и тяжелые, но приятного нежно-зеленого оттенка.

Эркер с четырьмя окнами, на подоконниках – белые цикломены в восьмиугольных горшках в стиле принца Евгения. Ловиса Гранат поднимает руку ладонью вверх, приглашая Шарлотту присесть на диван.

– Садитесь. Я взяла на себя смелость приготовить чай. Я так поздно кофе не пью. А глёг… Будете чай? Может…

Фраза повисает в воздухе. Видимо, недоговаривать вошло у нее в привычку. Покачав головой, Шарлотта садится. Она смотрит на мать Эрика Граната, отмечает, как та постарела по прошествии двадцати пяти лет. «Что в таких случаях говорят?» – думает Шарлотта. Жизнь была к ней несправедлива. Годы берут свое. Горе старит. Шарлотте Ловиса запомнилась простоватой женщиной, не подходящей для дома представителей высшего класса. Сегодня она смотрится гораздо естественней в своем окружении, но мысли ее так же сложно угадать, как сюжет на мрачных картинах в библиотеке и столовой. Болезненная худоба, морщины вокруг глаз и губ. Горе наложило свой отпечаток. Ловиса пьет чай мелкими глотками. Встречается глазами с Шарлоттой. И вся история оживает у нее в памяти…

Декабрь 1981 года. Ночь накануне праздника Святой Люсии. Одна из центральных улиц Гётеборга. Шум и гам, пьяные драки, модная молодежь. На каждом углу кто-то блюет. Неожиданно идет снег. Может, это он завлек на улицы столько людей… Шарлотта Лугн была тогда простым инспектором, юной и неопытной, как неоперившийся птенец. Гимназиста Эрика Граната нашли мертвым на улице Гейергатан, в десятке метров от главной улицы Авеню. Там было полно народу, но никто не видел убийство. Никаких свидетелей. Никаких следов, несмотря на свежевыпавший снег. Ему было всего девятнадцать лет. Все походило на пьяную драку или ограбление. Эрик Гранат стал жертвой бессмысленного уличного насилия – этот термин тогда только входил в употребление, как будто в насилии может быть какой-то смысл. В городе куча пьяной молодежи. Поблизости много клубов. Бумажник убитого исчез. Отсутствие свидетелей удивляло, но в восьмидесятые никто не обращал внимания на парней, дравшихся в переулке. Только одно указывало, что за этой смертью могло стоять что-то другое. Эрик Гранат носил на шее золотой крест – украшение, которое ему подарили на первое причастие. Крест был сорван с цепочки и исчез. Но вскоре его нашли. Крест засунули юноше глубоко в горло. А на шее остались красные отметины от рук убийцы, который задушил нарядного молодого человека и оставил в снегу. Учитывая символизм подобного жеста, полиция выдвинула теорию убийства по религиозным мотивам. Мальчик был из верующей семьи. Они состояли во Фри Чюрка – свободной церкви. Отец был бизнесменом и уважаемым человеком, состоявшим во многих благотворительных обществах. Семья считалась весьма зажиточной. Но полиция так и не смогла найти ответ на простой вопрос: почему убили Эрика Граната? И имело ли убийство отношение к его вере? Большинство друзей Эрика тоже были верующими. Он дружил с прихожанами Пингстчюркан и детьми членов общины, в которую входили его родители. Шарлотте вспомнилось, как быстро выяснилось, что эти правильные и богобоязненные с виду детишки пили и веселились не меньше их ровесников. Но заставить их говорить о выпивке и романтических связях было сложнее, чем о том, видели они или нет, как убили Эрика Граната. Эти подростки жили в замкнутом мире, сложном для понимания. Их можно было сравнить с мафиозными группировками, с которыми Лугн не раз приходилось сталкиваться впоследствии. У Эрика на тот момент не было девушки. Не было врагов. Он ни с кем не ссорился. Послушный мальчик. Просто скука. Но несмотря на большой круг друзей, никто из них не мог утверждать, что хорошо знал Эрика. Дело не двигалось с места. Всем казалось, что у преступления был мотив, но никто не мог понять какой. К тому же оставался вариант ограбления. Возможно, убийца сунул крест в горло жертвы в приступе паники, без особой цели. Такое иногда случалось. Из-за отсутствия улик после восьми месяцев безрезультатных поисков дело попало в архив. Пару раз в последующие годы оно поднималось. Бульварные газеты писали статьи, критикуя плохую работу полиции. Но никаких новых улик так и не появилось, и убийца Эрика оставался на свободе…