Директор покраснел.

— Вы меня подозреваете?

— Я всех обязан подозревать. Прошу ответить на вопрос.

— По профессии я архитектор. Иногда готовлю проекты домов для гуралей. И не только для них. Я хорошо освоил проектирование в закопанском стиле. Я мог бы иметь много заказов, но не беру их из-за нехватки времени. И не хочу, чтобы ко мне придирались финансовые органы… Жена моя тоже работает…

— Пока достаточно. Благодарю вас, но прошу не покидать здание.

— Я буду у себя. Только хотел бы обратить ваше внимание, что гости в салоне волнуются, нервничают. Нельзя ли их отпустить?

— Пока нет. Пускай подождут. Они должны понять, что дело слишком серьезное, и не беда, если этой ночью кто-то поспит на несколько часов меньше. Речь идет о покушении на убийство и краже драгоценностей на миллионную сумму. Постарайтесь им это втолковать.

— Вполне возможно, что преступление совершил директор, — произнес подпоручик, когда допрошенный удалился. — Ювелир вышел из комнаты, директор проскользнул туда, а когда Доброзлоцкий вернулся, тот треснул его по голове. Мотивы преступления абсолютно ясны. Нелегко выплачивать три тысячи в месяц, даже если жена зарабатывает полторы тысячи. Я случайно узнал размеры зарплаты директорской супруги.

— А как же приставная лестница и выбитое стекло? — спросил полковник Лясота. — Что касается мотива, не станем себя обманывать! При столь колоссальной стоимости драгоценностей этот мотив подойдет любому, в том числе и нам. Следует искать не причину преступления, а ответ на вопрос: кто и как?

Эти рассуждения были прерваны одним из милиционеров. Он вошел в столовую и протянул подпоручику листок бумаги, найденный в коридоре на втором этаже. Вероятно, владелец не заметил пропажи.

Это было короткое письмо. Писал его, как выяснилось из содержания, сын пани профессора Марии Рогович. Зыгмунт Рогович одолжил у приятеля автомобиль и решил прокатиться. В какой-то деревне под Плоцком он наехал на ребенка. Машина разбилась, а малыш сломал ногу и получил много ушибов. В деревне не оказалось отделения милиции, поэтому делу пока не дали официального хода. Однако крестьянин — отец ребенка — потребовал двадцать тысяч злотых компенсации. На ремонт автомобиля понадобится приблизительно такая же сумма: треснула рама, поврежден радиатор, не говоря уж о бампере, фарах и погнувшейся оси. Отец ребенка божится, что заявит в милицию, если не получит денег. А поскольку у Зыгмунта нет водительских прав, ему угрожает арест и несколько лет тюрьмы. К тому же хозяин машины настаивает на немедленном ремонте. И вот сын умоляет мать спасти его и достать необходимую сумму.