А если б узнала, изменилось бы что-то в ее жизни? Сейчас-то было уже неважно, но ей вспомнилось, о чем они говорили вместо этого – о войне и Скелли, о том, какой он редкий человек, прирожденный солдат, как в нем уживаются восторг и ужас. Стата задумалась, почему этот эпизод так живо вспыхнул в ее памяти, и пришла к выводу, что он как-то соотносится с ее нынешним положением и с тем, как она собиралась использовать свое жалкое оружие. Это все гормоны, осенило ее; состязание и сражение, жажда жить и побеждать, спорт и война – по сути, это все одно и то же. И она припомнила еще кое-что из сказанного отцом в тот день. Кармел спросила, а бывают ли и у женщин такие чувства. Отец ответил: о да, только у них они намного сильнее. Вот, скажем, твоя мать гораздо, гораздо свирепей, чем я. И ты тоже. Вот истинная причина, почему женщинам не дают воевать. Они бы захватили весь мир.

В замке заворочался ключ. Дверь отворилась, и в комнату ввалился Габриэль Куэльо в бордовом банном халате из велюра и парусиновых шлепанцах. В руках у него был пистолет Статы. Прикрыв дверь ногой, он прошел в центр помещения.

– Сучка-гринга, я так и знал, что мы снова встретимся, – сказал он.

Стата для виду попятилась, держа руки сзади. Он придвинулся ближе. Она уселась на корточки и вжалась спиной в угол, образованный двумя перемычками.

Куэльо помахал «кольтом».

– И из этой пукалки ты меня подстрелить хотела?

– Могла бы – подстрелила бы, – отозвалась она.

Ее тон ему не понравился; нахмурившись, он подступил еще на шаг и теперь нависал прямо над ней. Она чувствовала запах его одеколона.

– Знаешь, chiquita, а ты ведь вообще ни хрена не понимаешь, что сейчас с тобой случится. Думаешь, раз ты гринга, тебя спасут – не папаша, так морпехи, да? Только я от тебя хочу уважения, усекла? Будешь делать все, что я скажу, и улыбаться при этом, потому что…

– А я думала, тебе только мертвеньких трахать нравится, – перебила она. – И меня бы это устроило, потому что, честно говоря, я скорее умру, чем буду что-то делать с таким извращенцем и уродом, как ты.

Он с улыбкой кивнул.

– Ой-ой. Ну болтай, болтай, chiquita. Посмотрим, как ты заговоришь, когда я насру тебе в рот. И ты еще меня об этом умолять будешь. Для начала можешь отсосать.

Он сунул пистолет в карман, распахнул халат и подался вперед, правой рукой потянувшись к ее волосам.

Стата резко распрямилась, вложив в рывок всю силу своих натренированных ног, и врезалась макушкой ему в нос. Куэльо отшатнулся, но она метнулась следом, вцепившись левой рукой в ворот его халата. А правой вогнала металлическую ручку ему в горло, чувствуя, как глубоко та проникает в трахею.