Куэльо в изумлении вытаращился на него.

– Нет, – произнес Мардер, – убивать я вас не собираюсь, хотя если кто-то в Мексике и заслуживает смерти, то вы. Сейчас мы покинем это место, и вы тоже вольны уйти. Последнее свое убийство я уже совершил – по крайней мере, надеюсь на это. Вы можете принять смерть от конкурентов, или попасться военным, или сбежать из страны, начать новую жизнь и пустить свои деньги на благие цели. Вы могли бы поискать искупления.

Повернувшись к бандиту спиной, он направился к двер-и.

– Идем, Патрик. Я хочу видеть свою дочь.

Они зашагали по коридору. Тишину нарушали только рев пожара во дворе да шуршание защитного костюма Мардера. В воздухе висела дымка и пахло химикатами.

– Ты совершаешь ошибку, босс, – проронил Скелли. – Этот тип не исправится.

– За его поступки я не отвечаю, только за свои.

– Ну и мудак же ты, Мардер. И чего я тут с тобой торчу?

Мардер остановился и посмотрел Скелли прямо в глаза.

– Ты торчишь со мной потому, что тоже хочешь прощения. Об этом надо просить Бога, но ты в него не веришь, поэтому просишь у меня. Я сейчас говорю с человеком, который раз в год дает кучке бомжей избить себя и ограбить – так он наказывает себя за нестерпимое бремя вины. И все эти безобразия ты творишь только для того, чтобы выяснить – а простит ли меня Мардер и на этот раз или подтвердит наконец то, что я думаю о Патрике Скелли: что никакое искупление ему не светит, что он полное дерьмо? Поэтому ты и клеился все время к моей жене, хотя она оказала тебе услугу и не принимала этого всерьез, переводила все в шутку. Ты что, думал, я не знаю? И только я бросил Нину Ибанес, ты сразу прыгнул к ней в постель. Шик просто. Ну да, про это я тоже знал. Она сама мне рассказала, ясное дело. А тебе она рассказала, естественно, что я купил Исла-де-лос-Пахарос – и что это означает. Ты хоть раз задумался, почему из всех риелторов на свете я выбрал того, с кем меньше всего хотел бы иметь дело, у кого были причины желать мне зла? Да как только я выслал чек, она сразу же кинулась тебе звонить, чуть ли не ликуя, – не так разве? И знаешь что? Я тебя прощаю. Я понимаю, что ты не можешь себя изменить, да и какая разница. Я ехал сюда, чтобы сделать кое-что хорошее, и ты был мне нужен. А заманить тебя можно было единственным способом – внушить, что делать мы будем что-то гадкое.

Скелли отвел взгляд. Это удивило Мардера, поскольку его друг был классическим бессовестным лжецом.

– Тут другое, – произнес Скелли.

– Да? И что же? Очень интересно.

Издали донесся вой сирен. Кто-то заметил столб дыма и вызвал пожарных.