– Мне надо подняться на уровень улицы, – сказал он и побежал к выходу.

Фрида открыла дверь переднего сиденья и села на него. Она явно не собиралась паковать никакие деньги.

Анника отрезала кусок строительной пленки, подровняла его, положила на пол и начала носить пачки купюр. Она взяла охапку денежных блоков и высыпала их на пластик. Один камербанд соскочил, банкноты рассыпались по бетону. Охранник у выхода нервно затоптался на месте. Как много он видел? Дрожащими пальцами Анника паковала деньги так же, как делала раньше, слой на слой по девять пачек в один ряд. Потом быстро завернула весь пакет. Наконец сделала как Халениус – хорошо, надежно обмотала весь блок скотчем. Затем подняла свое творение над второй сумкой, сунула его внутрь и застегнула молнию. Сумка получилась тяжелой, ей пришлось поднимать ее обеими руками, чтобы поставить в машину.

Лучше всего, пожалуй, если дети переберутся к Софии Гренборг.

Уголком глаза она видела, как Халениус бегом приближался от выхода с мобильником в кулаке.

– Кладбище Лангата, – сказал он. – Мы должны оставить деньги на кладбище Лангата, вход со стороны Кунгу-Карубма-Роуд.

Они быстро выехали из гаража с сумками с деньгами, подпрыгивавшими на полу у ног Анники.

– И он согласился, что я буду за рулем? – спросила Фрида и втиснулась в почти стоящий на месте поток машин.

– У него не осталось выбора. Я сказал, что мы не справимся сами, не найдем, куда ехать.

– Ты сообщил ему, как меня зовут?

– Я назвал только имя, без фамилии.

Фрида взвыла:

– Черт побери, Джимми, ты не должен был называть ему мое имя! Ты обещал!

Халениус смотрел на улицу через окно, Анника успела заметить, как у него побелели губы.

– Мерзавец просто с ума сошел. Он отказался дать нам proof of life.

Анника уставилась на затылок Халениуса.

– Но ты же говорил… – сказала она. – Ты же говорил, что мы не должны платить, если…

– Я знаю, – ответил он.