– И вы полагаете, что это я его испекла?
– А это вы его испекли? – спросил Джейкоби.
– Нет.
– Вы уверены?
– Абсолютно.
– А как насчет вашей матери?
– А что насчет моей матери?
– Как мы слышали, она пекла знатные пироги из сладкой картошки.
– Тогда вы, должно быть, слышали и то, что она умерла.
Это сразу же выбило у них почву из-под ног. Но не слишком сильно.
– Когда…
– В тот же день, когда умер Милфорд. Пока фельдшеры возились с ним внизу, пытаясь его оживить, моя мама была здесь, наверху, и умирала.
– А почему вы не позвали их на помощь? – спросил Рейнер.
– Меня здесь не было. Я была в городе. А когда вернулась, внизу как раз царила эта неразбериха, прямо как в цирке… ну, в связи с ним. И ваши копы не пропускали меня внутрь. А когда я наконец поднялась наверх, она уже умерла.
На это им сказать было нечего. Они спросили, нельзя ли им осмотреть нашу квартиру, но я ответила «нет». Детективы предупредили меня, что еще вернутся. Мне было все равно. Мне они смерть Милфорда пришить не могут, и они прекрасно это понимали.
* * *
Я снова пошла в мамину комнату. Мне вспомнилась еще одна подробность. Еще одна причина, почему меня так беспокоила эта фотография: из-за штампа с датой в правом нижнем ее углу.
Это был тот день, когда умерла Диззи.