Мэр кивнул.
– Да, почти каждое. Стараюсь это сделать пораньше, пока синагога из места для молитв не превращается в предмет интереса для множества туристов.
Захария позавидовал, что его собеседник имеет такую возможность.
– А что находится на чердаке? – поинтересовался он.
– Ничего, если не считать балок, изоляции и крыши. Там нет голема, вновь превратившегося в глину.
– Но в течение нескольких столетий на чердаке была
В каждой синагоге имелось специальное помещение, где хранили старые книги и документы. Талмуд запрещал выбрасывать бумаги, на которых написано имя Бога. Раз в семь лет их хоронили на кладбище.
Мэр кивнул.
– Совершенно верно. Мы там и хранили все лишнее, чтобы оно не пострадало от стихии. Но примерно сорок лет назад чердак вычистили.
Захария задумался. Возможно, раньше там хранилось что-то еще? Сорок лет? Этот промежуток времени мог быть связан с дедом Сагана.
Он услышал, как открылась и закрылась входная дверь. Мэр извинился и вышел в вестибюль. Теперь австриец уже не сомневался, что Саган его обманул, и надеялся, что Элли сумеет что-то узнать. Саймон все еще был встревожен встречей с израильским послом в Австрии, а также тем фактом, что она и американцы им заинтересовались. Он послал Рочу в переулок, находившийся за собором Святого Стефана, и тот доложил, что тело Брайана Джеймисона действительно исчезло. В прессе события в соборе не упоминались ни единым словом. Посол обещала, что она все приберет, и сдержала слово.
Мэр вернулся. Входная дверь снова открылась и закрылась.
– Мне только что сообщили, что двоих человек, которые были здесь задержаны, отвели в один из соседних домов, – сообщил градоначальник.
Саймон заметил, как по его лицу промелькнула тревога.
– Что-то еще? – спросил Захария.
– Они призвали раввина Берлингера. Сейчас он с ними.
* * *
Том мгновенно все понял. Абирам упоминал имя этого человека в своем послании.