Дикон прицельным пинком сбросил с дивана ноги племянника, обутые в башмаки.

— И где, на хрен, жратва?

— Элли еще со школы не вернулась.

— А тебе что, лень задницу поднять? Я тут с самого утра вкалываю.

Грант пожал плечами:

— Это работа Элли.

Дикон раздраженно крякнул, но Грант был прав. Это действительно была работа Элли. Выудив банку пива из упаковки, стоявшей у Гранта под боком, он прошел внутрь дома.

В спальне дочери было чисто, как в больнице. Разительный, почти брезгливый контраст с хаосом, царившим в остальной части дома. Стоя в дверях, Дикон глотнул из банки. Его взгляд цепко обшаривал спальню, но зайти внутрь что-то мешало. Он стоял на пороге этой безупречной комнаты и ощущал странную неловкость. Словно что-то здесь было не на месте. Будто выбившаяся из ковра нитка. Или трещина в стене. Вроде выглядит идеально, но что-то не так.

Его взгляд метнулся к белому изголовью. В деревянной доске была небольшая круглая вмятина; краска в этом месте пошла трещинами и начала осыпаться. На розовом ковре под кроватью виднелось выскобленное пятно — маленький неровный круг. Ворс в этом месте был на пару тонов темнее. Почти незаметно, но все же оно здесь.

Дикон ощутил, как в животе тяжелеет холодный ком. Он смотрел на безмолвную спальню, на вмятину в изголовье и на пятно под кроватью, а алкоголь уже разносил по венам первые щупальца гнева. Его дочь уже должна была быть здесь, а ее нет. Стиснув банку в кулаке, он ждал, когда прохладная тяжесть окажет свое успокоительное воздействие.