— Когда я услышала, что Элли так и не вернулась домой, я пошла к реке, чтобы самой все проверить. Я наполовину ожидала, что найду ее, свернувшуюся где-нибудь в спальном мешке, чтобы не попадаться лишний раз на глаза папаше. Но ее там не было, никаких следов, — Гретчен прикусила ноготь. — Мы с Люком тогда поспорили, не нужно ли нам обо всем рассказать. Но на тот момент мы еще не очень беспокоились, понимаешь? Она к тому времени стала настолько замкнутой, что я честно думала — когда она будет готова, то появится сама.
Она немного помолчала.
— Мне даже в голову не приходило, что она может быть там, в реке.
Она повернулась и посмотрела на Фалька.
— Когда они сказали, что она утонула, я не могла себя простить. Почему мы не остались, не поговорили с ней? Я же тогда подумала, может, что-то не так, и все равно ушла. Как же мне было стыдно. Я просто не могла ни с кем разговаривать. Заставила Люка пообещать никому не рассказывать о том, что мы ее видели. Не хотелось, чтобы кто-то узнал, как сильно мы ее подвели.
Гретчен вытерла глаза.
— Потом, когда, казалось бы, хуже уже быть не может, все стали вдруг тыкать пальцем в тебя. Даже Люк, и тот испугался. Если они думают, что в этом замешан ты, что они скажут, если узнают, что мы сами там были? И Люк придумал этот план. Он скажет, что вы с ним были вместе. Это поможет тебе, поможет нам. А я буду до конца жизни притворяться, что меня там и вовсе не было. Что я не пошла за Люком, когда должна была пойти к ней.