Целлер молчал, его пальцы стучали по столу.
– Что вы здесь делаете? – спросила Элли.
Хенке бодро подошел к ней:
– Госпожа Шустер! Как вижу вас, так кажется, что солнце всходит. Хорошо, когда в отделе работает женщина, правда?
Он ухватился за ее пальто, но Элли вывернулась:
– Спасибо, но я могу спуститься по канату с высотки и обезвредить двухметрового скинхеда. С пальто уж как-нибудь сама справлюсь. – Она переводила взгляд с Хенке на Целлера, упершись руками в бока. – Могу поспорить, что вы уже собирались уходить.
– Вы умеете читать мысли? – спросил Целлер. – До свидания, господин Брандль. И подумайте над тем, о чем мы говорили. – Он постучал по столу и развернулся. – Пойдемте, господин прокурор.
Элли прикрыла за ними дверь и внимательно взглянула на Ханнеса:
– Что им было нужно?
– Побить лежачего.
– Ах, Ханнес…
– Да все в порядке. – Он резко развернулся на стуле, чтобы Элли не заметила, как горит его лицо.
– Они хотят любой ценой помешать тебе перейти на место Михи, когда тот уйдет на пенсию. Потому что ты – патлатый бунтарь.
– Михи еще далеко до пенсии. Он не может уйти.
Он прижал костяшки пальцев к глазам, в голове поднялось давление, как в громадном баллоне, который вот-вот лопнет. «Мне вообще должность Михи до лампочки», – хотел добавить он, но почувствовал, что сама мысль была лживой.
– Михи звонил, сказал, что нашел орудие убийства. Наверное, Джудит Герольд так от него избавилась. Это наша женщина.
– Я знаю.
– Разве тебя это не радует?