Поставив чемоданы возле лестницы, она стала на крыльцо и окинула глазами территорию усадьбы. Некоторые кусты были без листьев и их ветки уныло тряслись на ветру. На больших же кустах, еще с большей унылостью, по осеннему, развивались на ветру желтые листья. Газон был не острижен и трава иссохла и пожелтело. Было не красиво.

Вот, позорище! Да что бы в моем саду царил такой ужас! – думала она. Я, Элеонора Борисовна Краснова, могу простить пыль в доме, но не могу простить неухоженной территории на улице.

Это в ней воспитали ее родители – Борис и Арина Красновы. Они объясняли это так – если к вам придут нежданные гости, если в доме грязно, их всегда можно отвести в сад в большую и красивую беседку или на веранду. И так как на улице у вас порядок и чистота, никто и не подумает, что в доме у вас полный бардак.

Она прошла в сад. Беседка была под массивным слоем виноградных листьев. Газон был ужасным и неухоженным, а деревья вызывали странное чувство: тоску, смешанную со стыдом. Тоска была из-за голых веток деревьев. А стыд был из-за сухих листьев, которые лежали по всему периметру сада. Больше всего их было на скамейке и в беседке.

– Где эта чертова служанка! – выкрикнула Элеонора, сняв свое фиолетовое пальто.

Элеонора снова вбежала в дом с криками:

– Настька! Настя! А-ну, бегом сюда! Тихонова, иди сюда, кому говорят!

По лестнице спустилась молодая светловолосая девушка в сером платье с серебряным подносом в руках. На подносе стояли бокалы. Элеонора подбела к прислуге и ударила ее по плечу. Та с трудом удержала в руках поднос.

– Осторожно! – кричала Элеонора. – Этот поднос – единственное, что осталось от прабабушки Агрипины! Да, ты хоть знаешь, кто такая Агрипина?!

Настя молчала, потому что прекрасно знала, что лучше молчать и терпеть, тогда Элеонора быстрее замолкнет.

– Агрипина Краснова-Рудникова – Ева для нашей семьи! – послышался ироничный женский голос.

Элеонора яростно развернулась. На пороге стояла ее дочь со своей дочерью.

– Дашка! Не смей так говорить о ней! – кричала Элеонора, в пути к своей дочери. – Ты должна уважать своих предков!

Дарья все с той же иронией смотрела на Элеонору. Та за прошедшие десять лет хорошенько набрала лишнего веса. Такое отношение дочери к их роду Элеонору жутко злило.

– Мамочка, я тоже рада тебя видеть, – выговорила Дарья и, пошла к лестнице. – Роза, пошли за мной. – Роза последовала за матерью. У них обоих были по два чемодана.

– Как только я могла воспитать такую дрянь! – прошипела Элеонора и прошла в кухню.

Дарья и Роза поднялись на второй этаж, и там был просторный круглый зал. В нем было девять дверей. На каждой двери висела табличка с их именами (для каждого была определенная спальня). Между дверьми было десять окон в полный человеческий рост. Золотые узоры на дверях смотрелись очень красиво, и когда смотришь на всю эту красоту, кажется, что ты не в старинном поместье под Петербургом, а в волшебном замке. Золотые люстры с хрустальными плафонами в форме зажженных свечей придавала этому залу статусности и красоты.