– А что тогда здесь делает Дуги?
– Ну-у… Дуги находится здесь неофициально. И он находится на полпути в никуда.
Ким нахмурилась. Эти слова показались ей грубыми.
– Прошу прощения. Это прозвучало жестче, чем я хотел. А хотел я сказать, что Дуги останется с нами до тех пор, пока ему это будет нужно. Он у нас не зарегистрирован и не отвечает критериям, которые позволили бы ему находиться в Хардвик-хаус официально. Как вы заметили, он почти полный аутист, и расходы на него проходят у нас по статье «Прочее».
– А каковы ваши критерии? – поинтересовалась Стоун. К посту она подойдет чуть позже; сначала ей хотелось понять, что же привлекло Алекс в этом учреждении.
– Первая судимость и искреннее сожаление о совершенном преступлении. Послушайте, вы не возражаете, если мы поговорим на свежем воздухе? Мне надо кое-что закончить…
Ким прошла вслед за ним к задней двери. На земле лежал испорченный мотоцикл для спидвея «Ява 500».
– Вы занимаетесь спидвеем?
– Было дело. – Лицо мужчины стало жестче. – Но слишком широкий заход в поворот вдребезги разбил мою коленную чашечку.
От него исходил целый набор эмоций: печаль, сожаление, желание вернуться. Было видно, что спорт для него важен.
Дэвид уселся на брезент, расстеленный на земле, который защищал мотоцикл от влажной травы. Инспектор устроилась на белом пластмассовом стуле.
– Хороший мотоцикл, – заметила она.
На его лице появилась улыбка типа «да что вы в этом понимаете?»
– Итак, что же конкретно вы предлагаете вашим резидентам? – поинтересовалась Ким.
– В основном – реинтеграцию в окружающую жизнь. Попробуйте назвать мне хоть что-нибудь, что осталось неизменным за последние десять лет.
– Отварная солонина, – предложила Стоун после секундной паузы.
– Простите, что? – Дэвид повернул к ней непонимающее лицо.
– Понимаете, со всеми прорывами в области технологий этот богом забытый ключ, который крепится к дну банки, с неизбежным треском ломается всякий раз, когда вы пытаетесь ее открыть.
Дэвид громко рассмеялся.
– Нет, действительно, почему никто никогда не обратил на это внимания?