– И скольких вы… ликвидировали? – спросил, наконец, парень, потому что молчание уж слишком затянулось. Вместо ответа Люба сунула ему под нос свое запястье, на котором болтался браслет с ухмыляющимися черепами.

– После каждой удачной ликвидации на этом браслете появляется новый череп. Видишь, скоро места уже не хватит. И придется заказывать новый брелок, может, даже и не один…

Максим подскочил и запальчиво произнес:

– Но вы же… Но ты же… Ты же не отличаешься ничем от них! От своих жертв! От серийных убийц!

Люба, поправляя браслет, ответила:

– Не неси пургу, мальчик. Конечно, отличаюсь. Я свое ремесло ненавижу, но такая уж у меня судьба. Теперь я вынуждена до конца дней своих действовать одна, так как потеряла сестру. Ликвидацию каждого отдельно взятого нелюдя я не смакую, в отличие от них, для которых убийства – это акт наслаждения.

Все еще дрожа, Максим протянул:

– И все же… Все же это ужасно – то, что ты делаешь! Это противозаконно!

– Я в курсе. Однако то, что я делаю, это правильно? Или ты считаешь, что маньяков, наподобие того, что орудует у вас в городе, надо щадить? Он же убил твою Надю. Ты что, готов простить его и прочих подобных личностей?

Вопрос был не праздный. Максим медленно проговорил:

– Их, конечно, надо изолировать от общества. Вероятно, некоторых даже ликвидировать. Но не самостоятельно, а в рамках закона!

– Закон – это я! – ответила девушка, и Максиму стало жутко. – Значит, ты согласен, что все эти мерзкие маньяки должны понести заслуженное наказание? И навсегда исчезнуть с лица Земли?

Вздохнув, Максим кивнул: Люба была права, хотя сторонником смертной казни он не являлся.

– Ну и отлично! Тогда примемся за нашего. А сейчас выпьем вон в той забегаловке кофе и наскоро перекусим. А потом наведаемся в областную больницу.