Максим, все еще прыгая, словно танцуя тарантеллу, ничего не ответил. Вдруг что-то щелкнуло, и над ними ожила небольшая черная коробка динамика.
– Добрый вечер, дорогие мои! – донесся до них дружелюбный голос, и Максим понял, что с ними говорил тот, кто находился в коридоре. И тот, кто запер их в гигантском холодильнике и явно желал их смерти. Голос был ему знаком. Только это был голос не Вениамина Филина. И вообще не мужчины.
И он даже знал, чей:
– Это Тамара Федоровна Филина, мои хорошие, узнали? Я вот слушаю ваши разговорчики и восхищаюсь мужеством этой безымянной девицы. Как она равнодушна к смерти!
Максим завопил:
– Тамара Федоровна, ваш сын псих, он запер нас тут! Освободите нас, пожалуйста!
И осекся. Потому что вдруг понял, что никакого Вениамина Филина рядом с Тамарой Федоровной явно не было.
Люба же вместо ответа вынула пистолет и стала палить в динамик. Тот разлетелся вдребезги, однако с другой стороны, из другого динамика, донесся все тот же дружелюбный голос:
– Ах, не тратьте попусту энергию, милочка! И пули тоже. Может, совсем скоро вы решитесь на самоубийство перед тем, как окончательно замерзнете. Хотя такая смерть далеко не самая ужасная. Скоро,
Люба в изнеможении опустилась на пол, а Максим, чувствуя, что прыгать более нет сил, произнес:
– Вы нас слышите? Отпустите нас, прошу вас!
Матушка олигарха заметила с сочувствием:
– Понимаю, что умирать тебе не хочется, Максимка, но твоей Наде ведь тоже не хотелось. Как и вашей сестре, милая безымянная барышня! Ее я подобрала на обочине, сразу после ее схватки с одним из этих кровавых братцев.
Люба хрипло ответила:
– Теперь понимаю,