Ничего не говоря, я покорно возвращаюсь к себе в номер и надеваю свой новый голубенький джемпер, позаимствовав у Кейт бусы, и спускаюсь обратно по лестнице. Девушка на ресепшене, наверно, думает, что я какая-то знаменитость. Хотя, впрочем, так оно и есть. Теперь я – знаменитость.

Когда даже Мику наскучивает щелкать меня то приникшей к дереву, то сидящей на скамейке, то подпирающей собой ограду, то идущей по дорожке – «Не улыбайтесь, Джин!», – мы все вместе возвращаемся в отель.

Кейт, по ее словам, надо садиться писать статью, а Мику необходимо скинуть фотографии в компьютер. Мы останавливаемся в коридоре возле наших дверей, и Кейт велит мне пару часиков отдохнуть, заказать себе что-нибудь в номер. Как только она скрывается в своем номере, я возвращаюсь к себе и принимаюсь складывать вещи в дорожную сумку. Тут я начинаю колебаться: смею ли я забрать себе купленные за счет газеты вещи? Но ведь многие из них я успела поносить, да и переодеваться я не собираюсь. На этом я нерешительно сажусь все в то же кресло. На какой-то момент меня покидает уверенность, что я могу так вот взять да и уехать.

Но ведь это же просто смешно! Мне скоро сорок – и я могу делать что хочу! А потому я беру в руки свои вещички и спускаюсь по лестнице. Администратор расплывается в улыбке, все еще думая, наверно, что я какая-то звезда. Я прошу ее вызвать мне такси, чтобы отвезли до ближайшей станции, и в ожидании машины сажусь в одно из кресел прямо перед вазой с яблоками. Тут же беру одно и хорошенько от него откусываю.

Глава 42

Глава 42

Пятница, 11 июня 2010 года

Журналистка

Кейт устало плюхнулась за стол, сделанный под английский ампир, отпихнула в сторону подделку под старинное кожаное пресс-папье. Ее обожаемый и вечно обругиваемый ноутбук лежал на кровати – там, где она оставила его утром, печатая наброски к статье под первую в этот день чашку кофе. Провод от компьютера вилял по широкому простору белых простыней к розетке, спрятанной за прикроватной тумбой. Кейт выпростала оттуда шнур, воткнула в другом месте, скинула жакет и включила компьютер. В голове у нее вовсю звенел голос Джин Тейлор, и статья уже обретала свои очертания.

Когда доходило дело до написания материала – по сути, до настоящей ее жизни, – Кейт целиком погружалась в это занятие, не тратя время на какие-то предварительные разработки. Некоторые ее коллеги подолгу сидели с рабочими блокнотами, отмечая звездочками цитаты, подчеркивая особо важные моменты. Некоторые даже нумеровали абзацы, словно боясь, что часть заметок вдруг куда-то испарится или что, начав писать, они тем самым разрушат какое-то хитрое заклинание. Другие журналисты – истинные таланты, к которым Кейт причисляла и себя, – за чашкой кофе или же за пивом от начала до конца создавали статью в голове, чтобы потом единым текучим потоком излить ее на странице. Она делала и то, и другое понемногу, в зависимости от ситуации вокруг. Что-то Кейт сразу после интервью набрасывала в уме, а потом, перед компьютером, уже с головой уходила в материал – облекала этот поток в слова, постоянно что-то подправляла и перефразировала.