– У садика Беллы тоже имеется снаружи видеокамера, – заметил Спаркс. – Но в тот день она в садик не ходила. Мы со всех этих камер все досконально просмотрели, но так ничего интересного и не нашли.

– Что же, взглянем еще разок. Может, что-то все-таки вы там и упустили.

Через четыре дня у Спаркса зазвонил телефон, и как только в трубке раздался голос Лайнса, стало ясно, что он что-то все же нашел.

– Сейчас буду, – бросил Боб и помчался к коллеге.

– Вот, гляди, – указал Лайнс на появившееся в видеокадре транспортное средство.

Спаркс прищурился на экран, стараясь приспособить глаза к зернистому разрешению записи.

И точно! Фургон был тут как тут. Друзья с торжеством взглянули друг на друга и вновь обратились к экрану, чтобы еще раз насладиться открытием.

– А это точно он? – вдруг усомнился Спаркс.

– Это совпадает с указанными в путевых листах датой и временем его доставки в Фархэм, а криминалисты получили частичное изображение номерного знака – три цифры на нем совпадают с номером машины Тейлора.

– А теперь смотри, – сказал Рассел, нажимая кнопку воспроизведения.

Фургон остановился, едва попав в поле обзора видеокамеры, направленной в сторону от садика. Тут же, как по сигналу, у ворот садика, позади толпы детей и родителей, появились Доун с Беллой. Мать некоторое время возилась с молнией на курточке дочки, а та сжимала в руке большущий кусок бумаги. Парочка прошла мимо фургона и скрылась за углом, не ожидая никаких опасностей в своей привычной жизни. В считаные секунды фургон тронулся в том же направлении.

Спаркс понял, что наблюдает тот самый момент, когда Глен Тейлор принял свое роковое решение, и у инспектора глаза заволокло слезами. Пробормотав, что пойдет сходит за блокнотом, Боб поспешил в свой кабинет, чтобы хоть недолго побыть одному.

«Мы уже совсем близко, – сказал он себе. – Теперь главное все не испортить. Так что никакой спешки, будем все делать по порядку».

Он посмотрел на Тейлора, ухмыляющегося на него со стены, и усмехнулся ему в ответ:

– Надеюсь, Глен, ты никуда там в отпуск не намылился.

Когда Боб вернулся в лабораторию, Лайнс вовсю писал на белой маркерной доске.

– Запись эта сделана в четверг 28 сентября, за четыре дня до похищения Беллы, – сообщил он.

Спаркс на мгновение закрыл глаза, прежде чем смог положиться на собственный голос.