На чердак ведет узкая лестница, и если посмотреть на дверь в ее основании, то кажется, будто там всего лишь каморка, может быть, туалет или крохотная комната. До переезда Саймона я, бывало, пряталась на чердаке: там почти не было мебели, но я сложила груду подушек и иногда закрывала дверь и валялась здесь с полчаса, выкраивая время для уединения в те бурные дни, когда растила двух детей сама. Мне нравился чердак — тут я чувствовала себя в безопасности. Теперь же оттуда веет угрозой, и каждый шаг ведет меня прочь от надежных и привычных комнат дома.

— Что, если Саймон вернется?

Нам с ним нечего скрывать друг от друга, но мы оба — взрослые люди и всегда уважали личное пространство другого. Право на свою жизнь. Даже представить себе не могу, что сказал бы Саймон, если бы увидел, как мы с Кейти роемся в его вещах.

— Мы не делаем ничего плохого. Он не знает, что мы нашли чек. Главное — сохранять спокойствие.

Но я совсем не чувствую себя спокойной.

— Мы ищем рождественские игрушки, — вдруг говорю я.

— Что?

— Если он вернется домой и спросит, что мы делаем. Мы поднялись на чердак за рождественскими украшениями для елки.

— Точно. — Кейти это неинтересно, но мне уже лучше, ведь теперь я знаю, что сказать.

Дверь в основании лестницы, ведущей на чердак, захлопывается за нашей спиной, и я опять вздрагиваю. В доме хлопает только эта дверь, по требованиям пожарной безопасности на ней установлен доводчик. Саймон хотел его снять, мол, ему нравится держать дверь открытой и прислушиваться к мерному течению жизни домочадцев, но я настояла на сохранении этого устройства — волновалась, что может начаться пожар, волновалась, что моей семье может грозить опасность.

Что, если все это время настоящую опасность представлял кто-то из членов семьи?

Человек, который живет в нашем доме?

Меня подташнивает, я с трудом сдерживаю рвоту, стараясь сохранить хотя бы толику самообладания, которое проявляет сейчас моя девятнадцатилетняя дочь. Кейти останавливается посередине комнаты и медленно, внимательно оглядывается. На стенах ничего нет, они расположены под углом, поэтому стоять, выпрямившись, можно только в центре. Небольшое мансардное окошко не впускает много света, поэтому я включаю лампу.

— Вот. — Кейти указывает на шкафчик, на котором лежит самсунговский планшет Саймона.

Заметив мою нерешительность, она хватает планшет и вручает мне. Интересно, что происходит сейчас у нее в голове?

— Кейти… Ты правда думаешь, что Саймон способен на… — Я осеклась.

— Я не знаю, мам. Проверь историю запросов.

Я включаю планшет, ввожу пароль Саймона и запускаю браузер.