— Бросьте оружие! — повторяет полицейский, на этот раз громче.

Куда он смотрит? Я прослеживаю его взгляд и вижу у себя в правой руке нож. Серебристое лезвие поблескивает в разводах крови. Мои пальцы разжимаются сами собой, будто до этого я не осознавала, что держу в руке. Нож падает на пол. Один из полицейских ногой отбрасывает его подальше от меня, затем приподнимает забрало шлема. Он ненамного старше моих детей.

Только тогда ко мне возвращается дар речи.

— Моя дочь в опасности. Мне нужно добраться до Лестер-сквер. Вы меня отвезете? — У меня стучат зубы, и я прикусываю язык, на этот раз чувствуя во рту привкус собственной крови.

Полицейский переводит взгляд на своего коллегу, и тот поднимает забрало шлема. Этот коп намного старше, седая борода аккуратно подстрижена, у глаз — морщинки. Он доброжелательно смотрит на меня, и я немного успокаиваюсь.

— С Кейти все в порядке. Ее перехватил в метро один из наших сотрудников.

Меня начинает бить крупная дрожь.

— «Скорая» сейчас подъедет к дому. Вас отвезут в больницу, там врачи во всем разберутся, хорошо?

Он поворачивается к младшему коллеге.

— Шок, — объясняет тот.

Но я чувствую вовсе не шок, а облегчение. Обвожу взглядом полицейских. Врач стоит на коленях рядом с телом Мелиссы, но не прикасается к ней. Он что-то записывает.

— Она мертва?

Я не хочу выходить из комнаты, пока не удостоверюсь в этом.

Врач поднимает голову:

— Да.

— Слава богу.

Глава 40

Глава 40

— Я смотрю, торжество не задалось. — Люсинда неодобрительно покосилась на упаковку с орешками, которую Ник положил в центре стола.

— Простите, что сие празднество не соответствует вашим запросам, ваше сиятельство, — хмыкнул инспектор. — Не уверен, что в «Тромбоне» подают красную икру и перепелиные яйца, но я могу узнать, что у них в меню, если вам так будет угодно.