Проктор приложил титанические усилия, чтобы собрать всю возможную информацию о его исчезновении. Поиск его тела длился пять дней. Поскольку пропавший без вести человек был федеральным агентом, были приложены исключительные усилия. Береговая охрана обыскала все воды у побережья Эксмута. Местные офицеры и национальные гвардейцы прочесали береговую линию от границы с Нью-Гэмпширом до мыса Энн, ища любые признаки присутствия Пендергаста — даже клочки одежды. Дайверы тщательно изучили скалы, куда тело могло занести течением, а морское дно было исследовано с помощью сонара. Но ничего не нашли. Дело оставалось официально открытым, однако вскоре работа по нему утратила активность. Хотя выводы звучали неубедительно, невысказанный вердикт гласил, что Пендергаст — тяжело раненый в битве с неопознанным существом — был унесен приливным течением и, ослабевший от ран, утонул в пятидесятиградусной[104] воде, а его тело унесло в открытое море.
Проктор подошел и сел рядом с Констанс. Она бросила на него короткий взгляд и слабо улыбнулась. Затем ее взгляд снова вернулся к огню. Мерцающий свет и тени играли на ее лице, отражались в фиалковых глазах и блестели на ее темных коротких волосах.
С момента ее возвращения Проктор взял на себя обязанность приглядывать за ней, зная, что именно этого хотел бы его наниматель. Ее беспокойное состояние вызвало в нем неожиданные защитнические чувства — иронично, ведь в нормальном своем состоянии Констанс Грин — последний человек, который стал бы искать от кого-то другого защиты. И все же сейчас, пусть Констанс и не говорила этого, она, казалось, была рада его вниманию.
Он решил еще раз попытаться вытянуть из нее подробности случившегося. В том числе и для того, чтобы освободить ее — хотя бы временно — от груза вины и утраты, который, он знал, лежал на ее плечах.
— Констанс? — мягко обратился он.
— Да? — отозвалась она, не отводя взгляда от огня.
— Я хотел бы узнать, не могли бы вы рассказать мне последнюю часть истории. Я знаю, вы уже говорили об этом раньше, но я все еще не до конца понимаю, что произошло — что
Долгое время она оставалась молчаливой. Наконец, она пошевелилась и, все еще глядя на огонь, заговорила:
— Я объясняла вам генетическую аномалию — рудиментарный хвост, который придавал Мораксу демонический вид. О том, как ведьмы и колдуны Эксмута улучшали эту генетическую аномалию в течение долгих лет, я толком ничего не знаю, но им удалось добиться того, чтобы черты лица этого существа тоже изменились, и он приобрел облик пса. Ведьмы были одержимы его сходством с изображением Моракса в старых гримуарах и на демонических гравюрах. Женщин из линии «заводчиков», если можно так выразиться, тщательно отбирали, держали взаперти в ужасных условиях, использовали для сатанинских ритуалов. Однажды Моракс освободился, и его главными жертвами и предметами внимания стали члены его ковена. Невиновные свидетели стали его случайными жертвами, они просто попались ему на пути, и он счел, что они ему помешали.