– Мальчик мой, как твои дела? – спросила женщина, уткнувшись в собачий мех. Она схватила пса за морду и посмотрела в его восторженные и сияющие глаза. Поцеловав его, крепко прижала Барни к себе.

– Как я рада тебя видеть, – сказала Ким, почесывая определенную точку на спине собаки, от чего Барни стал негромко урчать.

Брайант подошел ближе.

– Если ты не хочешь говорить со мной, то поговори с ним… – сказал он, протягивая поводок.

Ким покачала головой. Поводок ей был ни к чему. Ее собака никогда не отходила от нее.

Инспектор пошла вдоль здания. Барни путался у нее под ногами и совал нос в ее опущенную руку. Стоун опустилась на землю и села на тропинку, которая шла вдоль дома. Пес немедленно забрался на нее и устроился на руках. Затем обернулся и одним быстрым движением облизал ее щеку.

Ким рассмеялась в голос и крепко прижала его к себе.

– Я тоже скучала по тебе, мальчик… Проверка, – произнесла она, и пес, отодвинувшись на несколько дюймов, уселся на задние лапы. Она научила его сидеть не двигаясь по ее команде.

Начав с макушки, Ким последовательно ощупала все его тело. Сквозь густую блестящую шерсть было трудно понять, похудел он или, наоборот, набрал вес. Водя руками по шерсти, Стоун проверила, нет ли где-нибудь островков спутанных волос, которые часто появляются у бордер-колли. Все время, пока она ощупывала его со всех сторон, Барни не отрываясь смотрел вперед.

– Умница, мальчик. Всё в порядке. – Ким погладила пса по голове.

У нее не было никаких сомнений, что за собакой хорошо ухаживают.

Пес вновь прижался к ней, и Ким обняла его одной рукой.

– Знаю, мальчик, я тоже по тебе скучаю.

На какое-то время она даже забыла, что сидит на холодной каменной плите. Ким думала только о Барни и о покое, который он ей принес.

– А ты знаешь, он ведь прав, – прошептала Ким в его ухо и кивнула в сторону своего единственного двуногого друга, который ждал за углом дома. – Я этого никогда ему не скажу, но я действительно боюсь, мальчик. Я в ужасе от того, что могу не успеть вернуть девочек живыми и здоровыми.

В шуме ветра ей послышалось, что она уже опоздала.

А если даже и нет, то что эти ублюдки сделали с двумя девочками? Ким знала, что дети в ужасе и, что хуже всего, голые. От одной этой мысли кровь закипала у нее в мозгу. Только подумать – унизить детей, раздев их догола, только для того, чтобы повысить проклятую цену… С таким уровнем деградации она не сталкивалась ни в одном из своих расследований.

Ким прислонилась головой к стене дома и закрыла глаза. Она позволила теплоте и близости Барни успокоить ее – Стоун почти физически ощутила, как отчаяние покидает ее. Тепло Барни согревало ее тело, а ее рука ритмично двигалась, гладя его густой мех.