– Н-но…

Ким почувствовала свое преимущество. У нее появилась надежда, которая притупила боль.

– Разве тебя этому учили, боец?

Она продвинулась на несколько дюймов ближе к нему. Все ее тело криком кричало о том, что ей надо остановиться, но Ким отказывалась его слушать.

– С каких это пор мы стали воевать с детьми, боец?

Еще несколько дюймов.

– Я… я…

– Когда тебя этому учили, боец? – выкрикнула она, стараясь этим криком замаскировать свое медленное передвижение по полу. Боль чуть не прорвалась наружу в этом крике, но Ким удалось сохранить твердость тона. Она надеялась, что постоянное упоминание термина «боец» окончательно запутает этого психа.

– И ты думаешь, что отделение примет тебя после всего этого?

– Но… я… я больше не…

– Не бывает бойцов в отставке! – гаркнула Ким.

– Я не… не понимаю.

– Конечно, ты меня понимаешь, боец! – продолжала кричать Ким. В темноте она могла видеть только контур его фигуры. Симз стоял, раздвинув ноги, всего в двух футах от Чарли.

Еще несколько дюймов.

– Вольно, боец. Немедленно возвратиться в часть.

– Но… но вы ведь… не всерьез?..

Ким отвела назад левую ногу и со всей силы заехала ему по правой голени. Симз завалился лицом вперед.

Ким услышала, как Чарли отползла в сторону.

Падение вернуло убийцу к действительности, и он повернулся к Ким, заорав:

– Сука гребаная! – В его голосе звучали и гнев, и боль. Но Стоун знала, что ее удар не вывел его из строя надолго.