Кемпер сел рядом с Ингой, заглушил мотор и включил маленькую лампочку над зеркалом заднего вида. Приглядевшись к спасенной женщине, он испугался ее вида.
— Боже мой, — произнес он, — ваше лицо… кто это сделал?
Тут Инга вспомнила о своем заплывшем глазе. Он словно горел, да и все ее лицо ныло от тянущей боли; и даже если оно выглядело не настолько ужасно, как ощущалось… К тому же еще ее порванная ночная рубашка и множество кровавых ссадин на ногах. Словно женщина побывала в руках разбойников.
Она, собственно, хотела немедленно рассказать о Мариусе и о том, что Ребекке нужна помощь, но как только ей удалось произнести хоть слово, она выдавила из себя только самую элементарную просьбу — о том, в чем особенно остро нуждалась.
— Воды…
— Простите, мне сразу же надо было подумать об этом, — произнес Максимилиан. Он пошарил на заднем сиденье и достал наполовину полную бутылку с минеральной водой. — Уже не совсем холодная, но лучше, чем ничего.
Инга приложила бутылку ко рту и стала пить. Она пила большими жадными глотками, все пила и пила, будто и не собиралась остановиться, и отняла бутылку ото рта, лишь когда та опустела. Не то чтобы после этого женщина мгновенно ощутила прилив сил, но ей стало немного лучше. Она почувствовала себя ближе к живым, чем к мертвым, до этого же все было наоборот.
— Мариус, — произнесла женщина, — мы должны… он опасен…
В глазах Кемпера появилось беспокойство.
— Это Мариус сделал с вами?
Инга кивнула.
— Он… сумасшедший, Максимилиан. Совершенно сумасшедший.
— Где он?
— У Ребекки. Я… я смогла сбежать, но она все еще с ним в доме.
— В ее доме?
Женщина снова кивнула. Кемпер выключил свет и завел мотор. Фары осветили края дороги и деревья, превратив лес в зловещее, таинственное место.
— Нам надо в полицию, — сказала Инга.
Максимилиан покачал головой.