Диоген перевел взгляд с нее на экспонат. Через мгновение он опустил голову, ничего не сказав.

– Я так и думала, – и она повернулась, чтобы обойти его.

– Подожди! – позвал он умоляюще, поспешно следуя за ней, пока она открывала дверь, выходящую на мостки. – Подожди. Я докажу! У меня для тебя есть главное доказательство. Сейчас я активирую таймер и взорву C-4. Превращу этот музей в кратер. Ты убедишься в этом сама – с безопасного расстояния.

Она остановилась на мостках, глядя вниз, на темную воду. Диоген, оставшийся стоять позади нее, снова заговорил.

– Какое еще доказательство ты желаешь от меня получить? – спросил он тихо.

64

64

Констанс долго смотрела на Диогена. Она заметила, что от волнения на его лице выступили бисеринки пота. В его же взгляде она смогла прочесть отчаянную тоску и увидела в нем слабый проблеск надежды – как будто последний горящий уголек в затухающем костре.

Пришло время растоптать этот уголек.

– Доказательство? – переспросила она. – Ты уже представил мне все доказательства твоей любви, – последнее слово она произнесла с тяжелой иронией. – Пожалуйста, установи таймер. Я с удовольствием увижу, как все это взорвется.

– Я сделаю это. Для тебя.

– Я не уверена, что ты сможешь расстаться со своими драгоценными воспоминаниями. Вот и увидим сейчас, – пробормотала она голосом, полным притворной теплоты, – насколько хорошо мы понимаем друг друга. Это правда: мы похожи, очень похожи. Я понимаю тебя, а ты, Диоген, понимаешь меня.

Диоген побледнел. Она увидела, что он тоже вспомнил: это были те самые слова, которые он сказал ей, когда хотел соблазнить четыре года назад.

И затем она стала по-итальянски цитировать строчки стихов, которые он ей нашептывал на ухо, в то время как опускал ее на бархатные подушки кушетки: