– Я… Я требую обеспечивающего ареста! – произнес Николсон, прежде чем Логан нажал кнопку записи.

– Тюрьма Крейгинчиз для вас недостаточно безопасна? – спросил Инш. – Подождите, пока вас переведут в Петерхед.

– Нет! Я требую, чтобы арест был наложен на мои пленки, арест, обеспечивающий их неприкосновенность до обыска. Пусть они будут в безопасном месте… – Николсон потер залитое потом лицо. – Они меня убьют, если узнают, что я заговорил! – Его нижняя губа задрожала, и Логану показалось, что он сейчас опять расплачется.

Инш сунул руку в пакет с шипучими мармеладками, достал пару и положил в рот.

– Никаких обещаний, – сказал он, жуя динозавров со вкусом апельсина и клубники. И, кивнув Логану, прибавил: – Начинайте запись, сержант.

Николсон опустил голову и уставился на свои дрожащие руки, которые он положил на стол.

– Я… я работал на каких-то букмекеров, – заговорил он, – ну тех, которые дают деньги в долг, вы понимаете… – Голос сломался, и Николсону пришлось вдохнуть побольше воздуха, чтобы продолжить: – Ну, что-то вроде мониторинга должников, вы понимаете: я следил за людьми, которые не возвращали долги. Фотографировал их, фотографировал членов Их семей… Я… Я печатал дома фотографии и передавал их тем людям, которым они задолжали деньги. – Он еще ниже опустил голову. – А эти ребята пользовались фотографиями, чтобы им угрожать. Вынуждали выплатить долги.

Инш скривился:

– Да, твои мама с папой должны тобой гордиться!

По щеке Николсона потекла слеза, он вытер ее рукавом и сказал:

– А что, незаконно разве людей фотографировать? Я только это делал! И больше ничего! Детей я не трогал!

– Что за херня! – Инш наклонился и поставил на стол громадные кулаки. – Я хочу знать, что ты делал у канавы рядом с мостом через Дон, что ты делал с обезображенным телом трехлетнего мальчика. Я хочу знать, почему у тебя находился конверт, полный денег и ювелирных украшений. – Помолчав, он прибавил: – Ты – грязный подонок. Тебя нужно отправить за решетку до конца твоей короткой вонючей жизни. Ты можешь сидеть здесь и врать, болтать все, что захочешь. А я пойду докладывать следователю из прокуратуры. И хорошенько подогрею его, чтобы он был готов прибить ржавым гвоздем к стене твою грязную задницу. Допрос закончен в…

– Я оступился. – Николсон был весь в слезах, в глазах его застыл страх. – Поймите меня, я оступился!

Логан вздохнул:

– Вы нам это уже говорили. Что вы там делали?

– Я… Я работал. – Николсон посмотрел Логану в глаза, и тот понял, что они его сломали.

– Продолжайте.

– Я работал. Маленькая старая леди. Вдова. Ну было у нее дома немного деньжат. Серебро. Ювелирки немного.