Да, его обитатели явно из тех, для кого тайна личной жизни – не пустой звук.

Не повезло.

* * *

Робин вошла в кухню как раз на закате солнца. Ее взгляд сразу упал на автомобильные ключи в моей руке.

– Придется прокатиться ненадолго в Вэлли.

– В это время у тебя вряд ли получится ненадолго, – сказала она. Пока я взвешивал ее слова, Робин улыбалась. – Посмотри на свои руки, – добавила она.

Я взглянул. Мои полусогнутые пальцы мелко дрожали, как будто продолжали бегать по невидимой клавиатуре. Я выпрямил их и заставил успокоиться.

– Прости, милый, – сказала она, – я вовсе не хотела вызвать у тебя неловкость.

– И часто я так делаю?

– Всегда, когда ты на взводе. Раньше я думала, что ты повторяешь в уме гитарные аккорды.

Кончиками пальцев я пробежал по ее шее под волосами, спустился по спине вдоль позвоночника, притянул ее к себе и поцеловал.

Когда мы разомкнули объятия, Робин заявила:

– Ну, вот, теперь ты настраиваешь меня на несерьезные мысли… Когда вернешься?

– Давай сначала поужинаем, а потом я поеду. Может, за это время пробки немного рассосутся.

– А ты что-нибудь приготовил? Я – нет. Так что придется нам либо совершить налет на холодильник, по примеру Майло, либо куда-нибудь пойти.

– Меня устраивает любой вариант.

Робин рассмеялась.

– По-твоему, я похожа на Майло?

* * *

Два часа спустя, подкрепив свои силы вкусной, но совершенно безалкогольной итальянской трапезой, я ехал через Глен к северу. Если вычесть из уравнения пробки, то поездку из Бель-Эйра в Ван-Найс можно считать одним коротким скачком. От Ван-Найса до судебного комплекса в центре города немного дальше, но тоже ничего из ряда вон выходящего – сотни и сотни людей, включая дядюшку и тетушку Киары Фаллоуз, проделывают этот путь туда и обратно каждый день. Так что ее попытка оправдать уход с работы дальностью расстояния показалась мне еще слабее, чем раньше.