– В «кутузку», Стейси, – велела Стоун, проходя через комнату.

Девушка вошла вслед за ней и прикрыла за собой дверь.

– Босс, я хочу извиниться…

– Садись, – распорядилась Ким. – Тебе надо приготовиться к тому, что сейчас начнется.

Констебль оцепенела от ужаса.

– Фрост заранее сообщила мне, что информация будет опубликована сегодня, так что на тебя начнется настоящая охота. Давать интервью, не давать интервью – тут решать тебе.

Стейси с несчастным видом яростно затрясла головой.

– Но приготовься к отрицательной реакции со стороны миссис Рейнольдс. Ты забрала у нее невинного сыночка, а возвратила, хоть и в интересах справедливости, законченного расиста. И она не станет благодарить тебя за это.

Хотя мать Джастина, по крайней мере, будет знать, что ее сын сожалел о том, что чуть не убил Хенрика Ковальски. Что-то человеческое в нем все-таки осталось.

– Но я… – снова попыталась заговорить Вуд.

– Минуточку. У тебя нет выбора. Мы не имеем права исправлять или подвергать цензуре действительность. Правда есть правда, и как бы тяжело ни было миссис Рейнольдс, многие люди теперь знают, что произошло с их любимыми и почему.

Стейси кивком подтвердила, что все понимает.

Ужас в ее глазах заставил Ким сесть в кресло.

– Стейс, – тяжело вздохнула инспектор, – какого черта ты не поговорила со мной?

Она увидела, как на глаза констебля навернулись слезы, но та сморгнула их.

– Не знаю. А надо было. Я хотела, но все были так заняты…

– Заняты? – переспросила Стоун.

Вуд задумалась на мгновение, а потом честно покачала головой.

– Нет. Я вполне могла… И я это знаю. – Она пожала плечами. – Наверное, мне хотелось доказать, что я способна на большее.

Ким засмеялась грустным смехом.