Но и такого порывистого освещения оказалось достаточно, чтобы Алина разглядела то, что творилось в зале.

Увидела и едва не заорала от ужаса.

Ведь это был ад.

Повсюду – тела. Дети, похожие на мумий, с кожей словно сухой пергамент и с седыми волосами. Глаза в темных впадинах глазниц выглядели как серые студенистые сгустки. Некоторые дети были еще живы, они ворочались на каменном полу, тянули в равнодушную к их мукам пустоту похожие на тонкие веточки руки. Из приоткрытых ртов вырывалось шипение, на стоны и крики сил уже не было.

Лампы мигали, вырывая из темноты изуродованные болью лица, и посреди этого кошмара стоял на коленях Максимка в оранжевой бейсболке. Голова была опущена. Его била мощная дрожь, иногда он вздрагивал так, что руки взметались как плети.

Алина застыла, не в состоянии сдвинуться с места, в ее сознании сгущались тучи. Даже Ольга утратила самообладание – зажмурилась, тяжело задышала.

Сразу две лампы, со звуком ружейных выстрелов, лопнули. Осколки посыпались на пол и на тела детей, а потом взорвались еще три люминесцентные трубки.

Максимка перестал дрожать, поднес ладонь к лицу, сдвинув брови, внимательно осмотрел пальцы. А затем захохотал – резко, нечеловечно, такие звуки могли бы издавать ржавые шестерни какого-то механизма. Очередная лампа лопнула над его головой, осыпав осколками, но он не обратил на это внимание, продолжая выхаркивать из глотки чудовищные звуки. Мальчик механически поворачивал голову то вправо, то влево, его глаза буквально вылезали из орбит.

– Хватит! – не выдержала Алина. Она изо всех сил прижимала к груди сандалию, чувствуя, что вот-вот шагнет в страну безумия. – Хвати-и-ит!

Жуткий хохот прекратился так же резко, как и начался. Мальчик поднялся, расправил плечи. Он глядел исподлобья, уголки губ были опущены. Сделал шаг, другой, развернулся и пошел к противоположной от входа в зал стене, обходя тела детей.

Ольга участливо посмотрела на Алину.

– Держись. Скоро все закончится.

«Нет, это только начало», – мысленно возразила Алина, глядя сквозь призму слез на фигурку в джинсовом комбинезоне и оранжевой бейсболке. Она ощутила такую духовную и физическую усталость, какую в жизни не испытывала.

Мальчик подошел к стене, приложил ладони к каменному блоку. По выщербленной поверхности камня тут же побежала рябь, раздался звук, будто кто-то сминал комок фольги.

Справа одновременно погасли сразу три ряда ламп, погрузив часть зала в трепещущий сумрак.

Блок под ладонями мальчика начал исчезать, камень будто таял, открывая вход в идеально круглый длинный тоннель, который мерцал так же, как мост через океан тьмы.