— Как это удивительно! — Аннике показалось, что мыши в плексигласовых контейнерах действительно играют с ватными шариками. — Скажи, а что бы произошло, если бы Ларс-Генри оказался прав?

Биргитта Ларсен на мгновение оглянулась, посмотрела на Аннику, а потом принялась просматривать содержимое какой-то папки.

— Ты имеешь в виду, что бы случилось, если бы Эрнст действительно решился на обман и представил поддельные результаты? То есть что бы произошло, если бы кто-нибудь сумел это доказать?

— Да, как бы это сказалось на карьере Эрнста?

Биргитта некоторое время молча продолжала листать папку, а затем ответила:

— Если бы кто-то доказал, что он лжец? Как ты сама думаешь, что бы с ним стало?

— Наверняка он не стал бы председателем Нобелевского комитета, — предположила Анника.

Биргитта Ларсен закрыла папку и нетерпеливо выглянула в коридор.

— Его карьере пришел бы конец. Возможно, он смог бы устроиться ассистентом в какую-нибудь больничную лабораторию, да и то не в Стокгольме.

Она поставила папку на полку.

— Мыши — не общественные животные, — сказала она. — Самки еще могут существовать совместно, но самцы убивают друг друга при первой возможности. Крысы, напротив, стайные животные. Они дальше по коридору. Иногда для опытов мы используем и кроликов. Они в следующем отсеке. Вообще, в виварии больше двух тысяч животных.

— Вы не используете кошек, собак или обезьян? — поинтересовалась Анника.

— Их использовали, но это было давно. В конце восьмидесятых было принято новое законодательство, запрещавшее их использование в качестве подопытных животных. Умерла целая индустрия. Но раньше этих животных было много и здесь.

Биргитта закрыла дверь, и они пошли дальше, прошли мимо двери с надписью «Забой» и вошли в следующую комнату, похожую на операционную.

— Ты не видел Бернарда Торелла? — спросила профессор Ларсен у молодого человека, бравшего кровь у сидевших в ящике грызунов.

— Что это такое? — спросила Анника, указывая на стоявшее на одном из столов хитроумное стальное приспособление.

— Это стереотаксический инструмент, — ответила Биргитта Ларсен. — Вот это захват, с помощью которого животное фиксируют на месте. Там на стене — инструменты для анестезии. Животных сначала обезболивают, а потом оперируют. Видишь, это винты и сверла. В черепе мыши или крысы проделывают отверстие, а потом в мозг с микронной точностью вводят зонд. Это малый аппарат, у нас есть аппараты и больше.

Анника смотрела на приспособление, испытывая внутреннюю дрожь. Она представила, как бедную зверюшку зажимают в это орудие, ощетинившееся иглами и колесиками.