– Шум мотора? Ты сказала об этом полиции?
– Вроде да. Звук был очень близко. Либо его кто-то ждал, либо он оставил там свою машину. Может, это и случайное совпадение, но я не представляю, кому и что понадобилось бы там в такую поздноту.
Алекс снова подумала про Тома и Грэхема. Может ли такое быть, что преступников двое? А она все это время разыскивала одного… Помнится, Мэтт говорил, что это очень маловероятно; но маловероятно не значит невозможно.
– Ужасно, через что тебе пришлось пройти, да еще без поддержки. И в таком юном возрасте. Сколько времени ты там провела?
– Всю ночь. Я даже немного поспала. Скрючилась под большим деревом, в гуще папоротников, как какой-то Маугли. Когда взошло солнце и послышался шум машин, я встала и побрела к дороге. Ловить машину было слишком страшно: я боялась, что там окажется он. Что он решит меня проверить. В общем, я кое-как добралась до дома и потом несколько часов просидела в ванне, пытаясь придумать, что мне теперь делать. Спросить совета было не у кого. Я бросила монетку и решилась идти в полицию.
Когда я пришла в участок, меня просто колотило, – продолжала она. – И я чувствовала себя совсем больной. Абсолютно измотанной. И никак не могла согреться. Вид у меня, наверно, был тот еще… С волос текло, макияж по всему лицу размазался. Дежурный на меня глянул – и повел в какую-то маленькую комнатку, принес полотенце для волос и чай, но я не смогла его выпить: руки так тряслись, что все проливалось.
– Хорошо, что о тебе там все-таки хоть как-то позаботились.
– Я бы так не сказала. Полотенце он скорее швырнул, чем дал, да еще так презрительно поднял брови… А потом мне пришлось довольно долго ждать – час, может быть. И наконец пришли два полицейских. Других.
– Оба мужчины?
– Они сказали, я могу попросить вызвать женщину, но это займет несколько часов. И я решила, что обойдусь.
– Тебя осмотрел врач?
– Нет. Они сказали, что смысла нет. Потому что я приняла ванну, а он пользовался презервативом.
Алекс покачала головой, вспоминая дискуссии, которые они с Мэттом вели за ужином в дорогих ресторанах. Он всегда защищал свои ненаглядные органы и превозносил коллег за силу характера и моральную устойчивость. А она, потягивая вино по двенадцать фунтов за бокал, возражала. К концу трапезы они уже обычно смеялись над чем-то другим.
– Прошло уже больше пятнадцати лет, – медленно произнесла Каролина, – и кое-что помнится настолько смутно, что даже сложно понять, было это или я додумала. Я не могу сказать, сколько часов провела в ванне или в какой день недели это случилось. Не могу восстановить точную последовательность событий и какие-то подробности насчет