Комната Джорджа находилась по другую сторону коридора. Ричи посмотрел на закрытую дверь и облизнул губы.

– Они не запирают ее? – шепотом спросил у Билла. Внезапно ему очень захотелось, чтобы дверь была заперта. Внезапно он уже не мог поверить, что эта мысль принадлежала ему.

Билл, белый как мел, покачал головой и повернул ручку. Вошел первым, посмотрел на Ричи. Через мгновение Ричи последовал за ним. Билл закрыл дверь, приглушив «Флитвудс». Ричи подпрыгнул от едва слышного щелчка собачки.

Огляделся, в страхе и снедаемый любопытством. Прежде всего отметил сухую затхлость воздуха. «Здесь давно уже не открывали окно, – подумал он. – Черт, да здесь просто давно никто не дышал. Вот что ощущается в этой комнате». От этой мысли по телу пробежала дрожь, он вновь облизнул губы.

Взгляд его упал на кровать Джорджа, и он подумал о Джордже, который сейчас спал под земляным одеялом на кладбище «Гора надежды». Гнил там. И руки его не сложили, потому что для этого требовались обе руки, а Джорджа похоронили только с одной.

В горле у Ричи что-то булькнуло. Билл повернулся, вопросительно посмотрел на него.

– Ты прав, – просипел Ричи. – Тут просто мурашки бегут по коже. Представить себе не могу, как ты решался заходить сюда один.

– Он б-был мо-моим бра-братом, – искренне ответил Билл. – И-иногда мне хо-хочется за-зайти, и в-все.

На стенах висели постеры, постеры маленького мальчика. Один изображал Тома Великолепного, мультяшного персонажа программы «Капитан Кенгуру» [142], прыгающего через голову, и тянущиеся к нему руки Крэбби Эпплтона, само собой, «прогнившего насквозь». На другом Ричи увидел племянников Дональда Дака, Вилли, Билли и Дилли, вышагивающих в своих кепариках с большими козырьками. На третьем – Джордж раскрасил его сам – мистер До останавливал транспортный поток, чтобы маленькие дети, направляющиеся в школу, могли перейти улицу. «МИСТЕР ДО ГОВОРИТ ВОДИТЕЛЯМ: «ПОДОЖДИТЕ»!» – гласила надпись на постере.

«Малыш не отличался аккуратностью, – подумал Ричи, – вылезал за контуры». И тут его передернуло. Другой постер Джордж раскрасить уже не смог бы. Ричи посмотрел на стол у окна. Миссис Денбро положила туда все табели с оценками Джорджа, наполовину раскрытые. Глядя на них, зная, что других уже не будет, зная, что Джордж умер прежде, чем научился раскрашивать плакаты, не выходя за контуры, зная, что его жизнь оборвалась окончательно и бесповоротно после того, как он получил лишь несколько детсадовских табелей и один – в первом классе, Ричи впервые в полной мере осознал, что такое смерть. Словно огромный железный сейф упал ему в мозг и остался там. «Я могу умереть! – в диком ужасе закричал его рассудок. – Любой может! Любой!»