Он помассировал то место, где челюсть поднимается к уху, и я кивнул.

– Боль была такой, что я, наверное, на минуту потерял сознание, но руки Трева не отпустил, и он крепко держал меня. Наконец я поднялся на ноги, в тот самый момент, когда перегородка, которую мы поставили между залом и кухней, рухнула. Раздался хлопок – пух, – какой бывает, если бросить горящую спичку в лужу бензина, и я увидел, как люди бегут прочь, чтобы не угодить под падающую перегородку. Кому-то это удалось. Кому-то нет. Одного из наших парней, кажется, Хорта Сарториса, накрыло перегородкой. На мгновение я увидел его руку, торчащую из пламени, пальцы сжимались и разжимались. Я увидел белую девушку, лет двадцати, не старше, у нее занялось платье на спине. Они пришла в клуб со студентом, и я слышал, как она звала его, умоляла помочь. Он дважды шлепнул ее по спине, сбивая огонь, а потом убежал вместе с остальными. Она стояла и кричала, а платье продолжало гореть.

На месте кухни разверзся ад. Пламя пылало так ярко, что слепило глаза. Жарило, как в печи, Майки, воздух просто раскалился. Ты чувствовал, как кожа поджаривается. Ты чувствовал, как пересыхают и становятся ломкими волосы в носу.

«Мы должны выбираться отсюда! – кричит Трев и начинает тащить меня вдоль стены. – Уходим!»

Но тут Дик Холлорэнн хватает его. Дику было не больше девятнадцати, глаза его стали огромными, как бильярдные шары, но он в отличие от нас сохранил голову на плечах. И спас нам жизнь.

«Не туда! – кричит он. – Сюда!» – И указал в сторону эстрады… ты понимаешь, в сторону бушующего огня.

«Ты сбрендил! – прокричал в ответ Тревор. Голос у него был как трубный глас, но едва перекрыл рев пламени и крики и визг других людей. – Умирай, если хочешь, но мы с Уилли отсюда уходим!»

Он по-прежнему держал меня за руку и вновь потащил к двери, хотя там столпилось так много людей, что мы не могли ее разглядеть. Я бы пошел с ним, потому что пребывал в шоке и сам соображал туго. Знал только одно: не хочу, чтобы меня поджарили, как индейку.

Дик схватил Трева за волосы и дернул изо всей силы. А когда Трев обернулся, Дик влепил ему оплеуху. Я помню, как голова Трева стукнулась о стену, и еще подумал, что Дик рехнулся, а потом он заорал в лицо Треву: «Если ты пойдешь туда, точно умрешь! Они же зажали дверь, ниггер!»

«Ты этого не знаешь! – прокричал в ответ Трев, и тут раздалось громкое: «Ба-бах!» – совсем как при взрыве петарды, да только это взорвался большой барабан Марти Деверо. Огонь распространялся по потолочным балкам. Занялся и промасленный пол.