– Ты сумасшедшая, – говорю я, – ты ведь знаешь об этом? Тебе невыносима сама мысль о том, что кто-то из нас может вести нормальную жизнь. Что хотя бы одна из нас может быть счастлива.

Сэм подходит к окну, распахивает его настежь и закуривает. Потом выдыхает клуб дыма и говорит:

– Ты все про меня поняла, я вижу?

– Да. Ты явилась сюда, увидела, что я нормальный уравновешенный человек, и решила все расхерачить.

– Уравновешенный? По твоей милости, детка, парень оказался в больнице. Он все еще в коме, твою мать!

– Из-за тебя! Ты хотела, чтобы я это сделала!

– Можешь думать так и дальше, Куинни. Если эта ложь нужна тебе, чтобы как-то с собой сосуществовать, считай ее правдой.

Я отвожу глаза, не зная, верить ей или нет.

Чувство такое, будто на свете вдруг не стало гравитации и все, что в моей жизни было постоянного и надежного, теперь плавает в воздухе вне зоны моей досягаемости.

– Почему Куп? – спрашиваю я. – Это же Манхеттен, здесь миллион парней, из которых можно было подцепить любого. Почему именно он?

– Страховка.

– От чего?

– Сегодня утром опять заходила эта детектив, Эрнандес, – отвечает Сэм, – хотела с тобой поговорить. А когда я ответила, что ты уехала, сказала, что вернется и предупредила, что тебе не стоило покидать пределы города.

Потому что бегство с бойфрендом-адвокатом сделало меня подозрительной. Разумеется.

– Я не знала, что делать, – говорит Сэм, – и позвонила Купу.

У меня перехватывает дыхание и цепенеют конечности.

– Ты ведь ничего не сказала ему о парке?

Она выдыхает очередной клуб дыма и закатывает глаза.

– О, нет. Просто заметила, что нам надо узнать друг друга получше. И сказала что ему следует приехать сюда. Что он и сделал.

– И ты его соблазнила.