– Тогда зачем делал?

– В этих лесах я провел всю жизнь. Бродил по ним, охотился и делал вещи, для которых был еще слишком молод. На той широкой скале я потерял невинность. – От этого воспоминания Куп морщится, недовольный собой. – Она была нашей школьной потаскухой, готовой заниматься этим с кем угодно, даже со мной. Когда все закончилось, меня стошнило в кустах. Боже мой, как же мне было стыдно за то, что я сделал. Мне даже захотелось схватить ее за голову и разбить о ту самую скалу, только чтобы она никому ничего не рассказала. Удержал меня только страх быть пойманным.

Я качаю головой и прижимаю к виску руку. Каждое его слово откалывает от сердца маленький кусочек и разбивает его вдребезги.

– Пожалуйста, замолчи.

Но Куп продолжает говорить, с облегчением человека, который наконец-то смог исповедоваться.

– Но я был любопытным. Видит Бог, был. И решил, что служба в армии выбьет из меня дурь. Что когда меня заставят убивать ради страны, я потеряю к этому вкус. Но ничего не получилось. Я насмотрелся такой жути, что стало еще хуже. Вскоре после того, как я вернулся домой, я оказался в тех же лесах. Сидел в машине, и мне отсасывала какая-то шлюха, которая пыталась доехать автостопом до Нью-Йорка. Теперь я уже не боялся. Война вышибла из меня весь страх. В тот раз я сделал, что хотел.

На моем лице сохраняется бесстрастное выражение, я изо всех сил стараюсь не выдавать ужаса и отвращения, которые бурлят внутри. Не хочу, чтобы он знал, о чем я думаю. Не хочу его злить.

– Клянусь, я собирался сделать это только один раз, – продолжает Куп. – Я избавился от этой потребности. Но я продолжал приезжать в лес. Как правило, с ножом. И когда увидел тех двух туристов, понял, что болезнь меня так и не отпустила.

– А сейчас?

– Я пытаюсь, Куинси. Изо всех сил пытаюсь.

– В ту ночь ты даже не подумал пытаться, – говорю я, дрожа от желания поднять на него глаза и показать, как я его ненавижу.

От моего сердца больше ничего не осталось. Одни только осколки – острые, как нож.

– Я устраивал себе проверки, – говорит Куп, – ходил в этот дом. Поступал всегда так: парковался на дороге, приходил сюда пешком и вглядывался в окна, одновременно надеясь и боясь увидеть что-то такое, что вернет болезнь. Но ничего не происходило. Пока я не увидел тебя.

Мне кажется, я вот-вот потеряю сознание. Молю Бога, чтобы так оно и было.

– Меня послали на поиски парня, сбежавшего из психушки, – продолжает он. – Но вместо этого я приехал сюда и стал ходить кругами, готовый пройти еще одну проверку. И в этот момент увидел меж деревьев тебя. С ножом в руке. Ты прошла совсем рядом. Так близко, что я мог бы протянуть к тебе руку и прикоснуться. Но ты была слишком разгневана, чтобы меня увидеть. Как ты была разгневана, Куинси. И как бесконечно грустна. Это было прекрасно.