– Нет, – отвечает Стас. – Это последствия обфускации. С ее помощью Нина сделала исходный код нечитаемым, чтобы его нельзя было воспроизвести.

– Но вы его все-таки воспроизвели?

– По большей части, да. Вы собрали здесь превосходных специалистов, однако даже в этом случае нельзя с уверенностью сказать, что нам удалось повторить все. Например, воспроизвести часовой механизм у нас не получилось.

Я выдыхаю и, уперев руки в бедра, опускаю голову.

– Выходит, просто отключить его нельзя.

– Нельзя, – вторит Кейси. – При попытке удаления вирус активируется.

– Ладно, что значит «активируется»? Начнет стирать данные?

– Он переписывает активные файлы так, что восстановлению они не подлежат.

– То есть не просто удаляет файл, а еще и очищает «корзину», как на старых «маках», так, что ли?

Кейси морщится:

– Нет, сэр. Удаление происходит несколько иначе. Удаляя файл, вы делаете его неактивным, а ячейка памяти, которую он занимает, помечается как свободная, и при заполнении объема памяти она…

– Бога ради, Кейси, объясни попроще!

Она поправляет очки.

– На самом деле, сэр, это не важно. Когда пользователь удаляет файл, тот не пропадает сразу и навсегда. Система помечает его как удаленный и освобождает место под новые данные. Сам файл также становится неактивным, но специалист в состоянии его восстановить. Вирус же поступает по-другому: он сразу переписывает удаленные данные. И вот это уже фатально.

– Покажите мне, как он это делает.

– Хорошо. Мы на всякий случай написали такую симуляцию. – Кейси запускает какие-то команды на компьютере, я даже не успеваю за ней уследить. – Вот случайный активный файл с жесткого диска ноутбука. Видите? Это его свойства.

На интерактивной доске открывается окно свойств: несколько строчек, в каждой из которых какое-то число или слово.

– А теперь вот что с ним происходит после переписывания.

Изображение меняется.

И снова я представлял себе что-то грандиозное, однако реальная картина довольно скучна.