— Вы хотите, чтобы я что-нибудь сделала? — спросила Анника.

Он безучастно посмотрел на собеседницу.

— Не знаю, — ответил он. — Я всего лишь хотел об этом кому-нибудь рассказать.

Он посмотрел в окно, вздрогнул и оцепенел.

— Ханна и Эмма возвращаются, — сказал он. — Тебе надо уходить.

Анника сразу же поднялась, засунула блокнот и ручку в сумку, торопливо вышла в прихожую, сняла с вешалки куртку и натянула ее на себя. После этого она вернулась на кухню. Мужчина, словно каменное изваяние, сидел за столом с потухшими глазами.

— Спасибо, — тихо произнесла Анника.

Торд обернулся к ней и попытался изобразить улыбку.

— И последнее, — вспомнила Анника. — У Маргит была маленькая ножка?

— Она носила тридцать шестой размер, — ответил мужчина.

Она оставила его у соснового стола в безупречно убранной кухне перед чашками с нетронутым, медленно остывающим кофе.

За время ее отсутствия автомобиль промерз насквозь, и Анника не стала снимать куртку. Ее вдруг охватила паника — ей показалось, что она не сможет завести взятый напрокат автомобиль и навсегда останется здесь, примерзшей среди домов семидесятых годов, превратится в ледяную статую, навеки останется связанной ложью семьи Аксельссон.

Анника с такой силой повернула ключ зажигания, что едва не сломала его, двигатель нехотя, с хрипом, завелся, и она облегченно вздохнула. Стекла изнутри покрылись коркой льда. Анника включила заднюю передачу, и та отреагировала громким протестующим скрежетом. Она начала сдавать назад, оглянулась и едва не подпрыгнула от испуга. Заднее стекло замерзло, и сквозь него ничего не было видно. Так недолго на что-нибудь наехать.

Дочери Торда Аксельссона прошли рядом с боковым стеклом. Анника попыталась улыбнуться и неловко помахала девушкам, окинувшим ее любопытными взглядами.

Колеса со скрежетом давили лед на дороге, когда Анника выезжала в город. В горле оставалась мучительная тошнота, в носу стоял запах дезинфекции, мысли не оставляли в покое, грудь теснило.

Сказал ли Торд Аксельссон правду? Не преувеличил ли он? Может быть, он что-то утаил?

Она миновала гимназию, церковь и выехала из центра городка, едва успев в него въехать.

Он не стал приукрашать злодейство жены, думала Анника, и не пытался ее оправдать. Напротив, он просто трезво констатировал, что она подожгла керосин, в результате чего взорвался самолет. Торд не стал говорить, что это был несчастный случай.

Если бы он хотел солгать, то именно так все бы и объяснил.