С этими словами он сунул руки в карманы.

Там у него оружие, подумала Анника.

— Сегодня очень холодно, — сказал он. — Поэтому я буду краток.

На середину комнаты вышел алкоголик Юнгве.

— Дьявольский холод, — сказал он, — но неужели ни у кого не найдется немного выпивки?

Ханс Блумберг расстегнул верхние пуговицы куртки и достал из внутреннего кармана непочатую бутылку «Абсолюта». Глаза Юнгве вспыхнули, губы дрогнули от восторга. Он взял бутылку с такой нежностью, словно это был ребенок.

— Думаю, нам есть что отметить, — сказал Ханс и ободряюще кивнул Юнгве.

Глаза Юнгве слезились, когда он срывал с горлышка пробку. Анника смотрела в пол и шевелила пальцами ног, чтобы они окончательно не закоченели.

Что они с ней сделают?

Здесь все не как в туннеле, не как в туннеле.

Карина Бьёрнлунд снова опустила сумку на пол.

— Я совершенно не понимаю, зачем мы здесь, — сказала она.

— Власть сделала тебя нетерпеливой, — сказал Ёран Нильссон и посмотрел на министра драконьими глазами, подождал, когда станет центром всеобщего внимания. Потом он поднял голову и посмотрел в потолок. — Я очень признателен за то, что часть из вас откликнулась на мой зов, — сказал он. — Прошло много лет с тех пор, как я последний раз собирал вас на этом месте, и я понимаю, что это возбуждает в вас противоречивые чувства. Но вам нечего опасаться.

Он посмотрел в глаза министру культуры:

— Я здесь не для того, чтобы причинить вам зло. Я здесь для того, чтобы поблагодарить вас. Вы стали моей последней семьей, и я говорю это без всяких сантиментов.

— В таком случае зачем ты убил Маргит? — спросила Карина Бьёрнлунд севшим от страха голосом.

Ёран Нильссон покачал головой, головой Желтого Дракона, своей властной, божественной, дурно пахнущей головой.

— Ты не слушаешь, — сказал он, — ты только говоришь. Прежде ты не была такой. Власть действительно изменила тебя.

Вперед выступил Ханс Блумберг. Видимо, он устал от праздных разговоров.

— Скажи, что я должен делать, — обратился он к своему вождю. — Я готов к вооруженной борьбе.