Кирстен постаралась вспомнить, как преподаватели Высшей полицейской школы советовали общаться с подобными свидетелями или подозреваемыми, и закрыла глаза, надеясь положить конец общению.

– Извини…

Кирстен подняла веки.

– Извини, что потревожила, – повторила Хельга. – Я пересяду. – Она шмыгнула носом, одарила Кирстен сочувствующей улыбочкой. У нее вдруг расширились зрачки. – Вряд ли у тебя много друзей.

– О чем ты, не понимаю…

– О твоем мерзком характере. Об умении спроваживать людей. О высокомерии. Неудивительно, что ты одинока.

Кирстен напряглась. Открыла рот, собираясь отбрить мерзавку, но та вскочила, сдернула с полки саквояж.

– Приношу извинения за доставленные неудобства! – рявкнула она и пошла прочь.

«Ну и отлично, – подумала Кирстен. – Найди себе другую мишень…»

* * *

Она задремала. Ей снился сон. Вкрадчивый язвительный голос шипел в ухо: сволочь, дрянь. Кирстен вздрогнула, открыла глаза и едва не подскочила, обнаружив Хельгу в соседнем кресле. Она придвинулась совсем близко и изучала лицо Кирстен, как биолог – амебу в микроскоп.

– Чего тебе?

Хельга на самом деле это сказала? Дрянь. Я услышала слово наяву или во сне?

– Хотела пожелать: да пошла ты!..

Гнев, подобный черной грозовой туче, рвался на свободу.

– Что ты сейчас сказала?

* * *